– Ее сбила машина. Одна моя знакомая работает в больнице… Она умерла, не приходя в сознание.
Я помолчал, пытаясь разобраться, хочется ли мне задуматься о сказанном или списать все на мнительность Клариссы.
– Право, я не знаю, – ответил я, – что тебе и сказать.
– Как!? – Кларисса, бедненькая, чуть не рыдала в трубку. – Это ведь не случайно! Может быть, какой-то маньяк или серийный убийца, которому не угодили фотомодели. А потом то, что мы знаем, лишь поверхность айсберга. Может быть, он уже расправился с десятком моделей рангом пониже, о которых не пишут газеты…
– Хорошо, Кларисса! Я обязательно подумаю об этом! – сказал я ей как можно более серьезно.
– Только, пожалуйста, – умоляюще произнесла она, – ни слова Мадам! Ты ведь знаешь, какая она ранимая…
Уж я-то прекрасно знал, какая она, но рассудил, что неведение для нее все-таки лучше.
После гибели Иркутской Кларисса снова позвонила мне, и мы долго молчали по телефону, не зная, что теперь делать. Я повидал знакомого из прокурорских, но тот успокоил меня, сообщив, что все три дела разные и ни о каком маньяке речи быть не может. Да и нет, собственно, никаких дел. Вот разве с Танеевой только. Машину, которая ее сбила, так до сих пор и не нашли. «И не найдем, – честно признался он. – Тупиковое дело».
3
От одиночества и скуки хочется выть волком. Я терпеть не могу оставаться надолго одна. Если бы я была богатой старухой, то непременно наняла бы себе компаньонку, чтобы та не покидала меня ни днем, ни ночью. Какую-нибудь старую деву, но не обезумевшую без мужской ласки, типа Клариссы, а напротив, что-нибудь типа синего чулочка. Ах, как замечательно мы проводили бы с ней время! Играли бы в карты долгими зимними вечерами, да не в шумном клубе, а возле нашего камина, уютно устроившись в креслах. Я бы смотрела старые фильмы, а она вязала бы, примостившись на диване рядом. Мы ходили бы с ней по магазинам, делали покупки и с азартом спорили, насколько мне (или ей) идет какая-нибудь яркая тряпка. Она была бы немногословна, нет. Но если начинала бы говорить, ее хотелось бы слушать. Как жаль, что я не богатая старая дама, а Алка совсем не синий чулок. Она лучше всех подошла бы для этой роли.
Нет, я сейчас с ума сойду от скуки! Когда же он вернется? Мадам очень не любит ждать! Почитать, что ли, его треклятый сценарий – все развлечение.
Я поднялась, чтобы взять в руки толстую папку, но сначала сделала три круга по комнате, в надежде, что в двери все-таки звякнет ключ и мне не придется мучиться. Но тишину не нарушил ни один звук, и пришлось раскрыть папку…
«Эпизод 1.
Подиум, генеральная репетиция. По сцене одна за другой проходят манекенщицы. Модельер (женщина) хлопает в ладоши в такт движению девушек, подгоняя их. Бросает реплики: «Тамара, выше подбородок!»; «Что вы сегодня как сонные мухи?»; «Умница моя, Настюша! На тебя одна надежда!»
В камеру попадает весь зал целиком. Одна из девушек, облокотившись на спинку