– Как вы думаете, почему у вас за спиной ведут пересуды? – продолжала Полина.
Валентин ответил стихами своего любимого Константина Бальмонта:
– Я ненавижу человечество,
Я от него бегу спеша.
Мое единое отечество —
Моя пустынная душа.
С людьми скучаю до чрезмерности,
Одно и то же вижу в них.
Я жажду случая, неверности,
Влюблен в движение и в стих.
– Конечно, я не обращаю внимания на этих злопыхательниц, неотесанных колхозниц в женском коллективе, в котором работаю, – добавил юноша. – Все разговоры у них про варенья и соленья… Тоска, конечно. И они чувствуют, быть может, подсознательно, что я их презираю. И это является причиной их злобствования. Но для меня гораздо важнее мое творчество… мои научные статьи…
– А что за статьи Вы пишите? – оживилась Полина, печально качавшая головой.
– Например, сейчас я пишу «Созвучие мистических мотивов в творчестве Лермонтова и Одоевского на примере рассказа «Штосс».
– Одоевский – это тот самый, который писал фантастические сказки и подарил Лермонтову тетрадь с просьбой вернуть ее исписанной? Читала, читала его… Как интересно!
Валентин, приятно пораженный эрудицией девушки, с интересом взглянул на нее.
– А где Вы учились, Валентин? – спросила Поля.
– В Литинституте имени Горького, на отделении поэзии.
– Правда? Я тоже, только на художественном переводе… Но я вас там почему-то не встречала.
– Я недоучился, – мрачно пояснил юноша. – Был исключен за пьянку… и за потасовку с одним негодяем.
За то, что я едва не убил препода – сукин сын приставал к девушке, в которую я был влюблен, добавил Валентин про себя.
Они остановились на перекрестке.
– Прочитайте что-нибудь из Ваших любимых стихов, – попросила вдруг Полина.
– Извольте. Стих Светы Литвак, называется «Летом».
Говоря негромко по-французски,
Медленно гуляем по аллее.
Сад ухожен. Весело и пусто.
За решеткой небо все алее.
Вечером катаемся на лодке.
Хорошо на озере в июле!
С берега травою пахнет сладко.
В улье пчёлы тёплые уснули.
Утром рано собирались ехать
По реке попутным теплоходом,
Среди ветра, дождика и смеха
Панорамы различая плохо.
А потом, не мешкая, – обратно
Медленной водою бесконечной.
На веранде чай заварен мятой.
Вечер наступает незаметно.*
– Потрясающе! Какая прелесть! И Вы отличный чтец! – искренне восхитилась Полина. Валентин, хорохорясь, приосанился. Он почувствовал вдруг, что может быть откровенным с этой девушкой.
– Да… – вздохнул он, решив продолжить свои признания. – К сожалению, хотя я никому ничего плохого не делал, у меня