Трава берёт в свой кумарный плен.
«Монах, покурить есть?»
«Слепые шо ли, конечно есть!»
Потом заходит Влад, с тем же вопросом. Влад – капитан СБУ, отважный воин, берегущий страну от таких, как мы, и таких, как он сам.
Тоже забивает мокрый бульбулятор.
«Влад, а сколько ты дашь нам лет вот за этот пакет?» – спрашиваем мы его в процессе.
Влад выдыхает. – «Лет семь», – говорит. Тянется за добавкой.
Еще заходил Андрей.
Андрей работает санитаром на Скорой Помощи. Он сатанист. Очень вежливый. Любит загонять что-то декадентское.
В тот день принёс с работы какие-то колёса. Сказал, что забористые.
Я их скушал.
Не знаю, то ли это наложилось на мои антидепрессанты, то ли нет, но в ту ночь меня ломало.
Это ощущение, что хочется выскочить из тела. Любое положение вызывает боль и невероятную ломоту суставов.
Наверное, в аду так – непрерывная боль. Словно я рождаюсь из тела Лилит, и никак она не может мной разродиться. Словно мышцы её дьявольского влагалища выталкивают меня в какой-то другой мир, а я упираюсь.
Ощущение, что мир на меня осерчал. Отныне в мире нет для моего тела и души места.
Лёжа, стоя, сидя – нет спасения. Я проклят.
Я открыл окно. Свесился с подоконника. Подо мной четырнадцать этажей. Лестница с неба. Скоростной спуск.
Американские горки с билетом в один конец.
Я, с ломающимся телом и очень ясными мозгами, стоял у открытого окна и очень трезво раскладывал на чаши весов плюсы и минусы прыжка вниз.
Минусов было много. Плюс был один, но очень значимый – боль прекратится.
Я так и не принял решения. Заснул у открытого окна стоя, как лошадь на боевом посту.
Очнулся утром, когда над Харьковским массивом ползла розовая утренняя свежесть и звуки метлы были приглушёнными.
Я дошёл до пруда. Выкупался. Как зомби, пришел обратно. Ломка продолжалась, но затихала.
Появились какие-то иные мысли, кроме суицидальных.
Это были единственные серьёзные мысли о суициде в моей жизни.
Я собирался ехать в Крым, на металлёвый фестиваль под Евпаторией – кто знает, тот знает, кто не знает – тот отдыхает.
Ехала также большая делегация киевских металлёвых упырей.
Туда я сумел взять билеты до Евпатории в один плацкартный вагон с ними.
Обратно билетов не было.
«Только СВ остался». Я спросил, почём он. Тётенька ответила. Я решил было, что ослышался, потому что в России за такие цены не то что СВ, а плацкартным из Москвы до Тулы не доедешь, как в Украине из Киева в Крым. Тётенька несколько раздражённо повторила сумму, которая мне (я тогда много зарабатывал) показалась анекдотично низкой. Купил обратно билет на поезд с остальными упырями, да только они плацкартой, а я королём в мягком.
Господи,