Мехмед ясно видел, что Константинополь не может быть взят одной лишь атакой с суши, а его морское наступление провалилось. Чтобы исправить ситуацию, Мехмед нашел остроумное решение, возможно подсказанное ему находившимся у него на службе итальянцем: перетащить свои корабли с Босфора в Золотой Рог, обойдя заграждения на входе. Инженеры Мехмеда построили с этой целью дорогу, идущую вверх по долине, через водораздел, лежащий на 200 футов выше уровня моря, а затем спускающуюся к гавани по другой долине. На всем протяжении дорогу выложили смазанными жиром бревнами, чтобы по ним могли двигаться металлические салазки. На них укрепили морские суда, поднятые из воды системой блоков, и по суше перевезли с помощью упряжек волов.
С поднятыми парусами, развевающимися флагами и гребцами, поднявшими весла в воздух, они создавали у изумленных христианских моряков и наблюдателей иллюзию морского флота, идущего вниз по холму в направлении гавани. Вскоре в водах Золотого Рога, в самом центре морской обороны греков, на плаву оказалось около семидесяти турецких кораблей. Попытка венецианцев и генуэзцев использовать против них легковооруженные корабли, за которыми шли две большие галеры, окончилась неудачей ввиду отсутствия элемента внезапности и действий турецких береговых батарей, потопивших два корабля. Греки таким образом потеряли контроль над Золотым Рогом, и турки теперь могли действовать в их тылу. Они смогли окружить и взять под контроль генуэзцев в Пере; построить понтонный мост через гавань, выше города, и тем самым укрепить свои коммуникации; поставить под угрозу стены с морской стороны и тем самым существенно ослабить оборону.
За этой морской победой турок не последовала немедленная атака по суше. Оба противника вели лишь незначительные военные действия. В городе закончилось продовольствие, а снабженческий флот из Венеции так и не пришел. Моральный дух защитников Константинополя упал. В отсутствие помощи от христианского Запада нашлись те, кто попытался убедить императора покинуть город и организовать сопротивление вне его стен. Он отказался со словами: «Для меня невозможно уйти: как могу я покинуть церкви нашего Господа, Его слуг – священников, и трон, и мой народ в столь трудном положении?.. Я умоляю вас, мои друзья, в будущем не говорить мне ничего другого, кроме: «Нет, Господин,