– Интъип ат Чýрин! Сапп Инка Уáскар!2
Выбрел согбенный маленький старец в длинной, изящной и златотканой, вроде бы, тоге, искрившей от десятка костров кругом.
Люди пали ниц и застыли. Сделав шаг к Максу, тип в красной робе взял его зá ухо и повлёк к земле. Макс врубил ему в пах коленом. Тип обнажил свой меч. Но тип тощий, с вышитым солнцем, что-то велел кривясь, и толпа закружила около Макса, выставив копья, вздёрнув тетивы маленьких луков. Старец, трясущийся и согбенный, гневно воззрился. Нос, рыхло-сизый, и мутный взор его были в пику наряду: тоге, спускавшейся до лодыжек в жёлтых браслетах, и златотканой искристой шапочке с бахромой на лоб из малиновых кисточек, плюс двум солнцам из золота на ушах. Зло топнув, старец прошамкал:
– Камрр митмак имма сýйу?3
Нужно представиться? Макс кивнул наверх: я оттуда, мол, здрасьте.
Тип в жёлтой робе громко хехекнул и что-то крикнул. Все загудели; старец поморщился. Макс решил, что наткнулся на расу, жившую в гротах долгое время и, верно, замкнуто. С жестом к золоту в ухе старца, он ляпнул слово, кое одно знал из лексикона южных индейцев:
– Чýки4. Ведь чýки?
Смех оборвался. Все помрачнели. Дети нырнули зá спины взрослых. Ширился ропот, слышались крики; женщины выли; копья качались. Тощий хитрявый тип в жёлтой робе молча отслеживал вспышки гнева – и завопил вдруг.
Он мастерски вопил, как актёр из спектакля: взвизгивал яростно и шептал еле слышно, то ронял голову и сутулился, то подкидывал руки, словно в молитве. Маски неистовства на подвижном лице его заменялись покорными. Он стремглав сыпал фразами, и Макс слышал знакомое: «иис крис», «чýки», «пиццара»… Напоследок, ткнув в Макса пальцем, тип завершил речь:
– Нáинай сýва5.
Кинулись к Максу. Двух он снёс джебом, третий нарвался на хуки левой. Дрался он долго, но был повален. Группа индейцев стала плясать вокруг, подвывая. Тип в красной робе, сбегав в домину белого камня, вынес оттуда три железяки. Макса одели в них, и он понял: это кираса: спинник, нагрудник, ржавая каска. Вздели забрало и отпустили. Макс огляделся. Люди стояли, целя из луков; старец – на троне… И Макс прозрел вдруг: он сказал «чýки», племя озлобилось; в воплях тощего он расслышал знакомые звуки «пиццара», искажённо Писсáро, конкистадор был; плюс и доспехи конкистадоров. Всё стало ясно. Кéчуа? Инки?
Как и откуда? Ведь до андийских стран, там, где кéчуа, расстояния! Инки тоже повымерли лет пятьсот назад, он отметил, сбросивши каску и вспоминая курс по культурам Америки в универе, где отучился на бакалавра либо магистра… он позабыл кого.
– Астъ ра áйа!!6 – взвыл театральный тип, подбежав и махнув в проход между лучников. Макс побрёл к стене зала; лучники – следом.