И в воображении Билла тень в небе росла, а солнце уже не светило так ярко над головой. Но больше всего его взволновало не это.
– Фиркин, а почему ты не дрался? – спросил он.
– Не только знать хочет жить, – ответил тот, снова безрадостно и уныло растянув губы.
Это показалось Биллу разумным, и он сменил тему:
– Значит, нам надо убить Мантракса!
Ясно ведь, что, когда прилетели драконы, люди с оружием не доделали свою работу. Значит, доделать выпало их детям.
Фиркин рассмеялся в голос. Обычно Биллу нравился смех Фиркина. Это значило: случилось что-то забавное. Но теперь Биллу показалось, что забавное – именно он.
– Что такого? Ты же сам сказал – он злодей.
– Ну да. И я рад, что ты меня внимательно выслушал и понял. Однако народ много лучше нас пытался убить драконов. С каким успехом, видишь сам. Мне, конечно, не хочется быть пожранным заживо. А еще меньше хочется, чтобы твоя мамочка содрала с меня шкуру, когда я сообщу новость о пожирании драконом тебя.
И это показалось Биллу разумным. Но ведь получается тупик! Злодея ведь надо побеждать. Во всех историях, какие рассказывали папа с мамой, во всех волшебных сказках и учениях церкви злодеев посрамляли и в конце концов убивали.
– И что нам делать?
Вдруг в улыбке Фиркина появились настоящие веселье и радость. Биллу снова сделалось тепло, покойно и сыто, и солнце опять засияло над головой, а спина ощутила крепкий яблоневый ствол.
– Уиллет Фэллоуз, потому ты и нравишься мне, – объявил Фиркин.
Затем он вынул флягу, которую всегда носил с собой, и быстренько отпил.
– Ты всегда мыслишь правильно. Само собой, нам не убить старину Мантракса в его крепости. Но нам вполне по силам другое.
– Что же? – прошептал Билл, весь превратившись в слух.
Фиркин ухмыльнулся на полмира.
– Молодой Билл Фэллоуз, я хочу обокрасть Мантракса.
Затем Фиркин нагнулся к парню и прошептал заговорщицки:
– И я точно знаю, как это сделать.
6. Худшие планы ящеров и людей
Поток воспоминаний бушевал всего-то мгновение. После слов Балура память Билла вдруг принесла вкус свежего яблока. А затем сразу – вкус пепла, горечь тысячи нарушенных обещаний. Яд всего случившегося потом.
Билл поглядел на Фиркина, сгорбленного, бездумно уставившегося в пламя, – и нутро скрутило от ненависти и злобы. Билл настолько разъярился впервые в жизни.
– Ага, по-вашему, так просто? – ядовито и без должного уважения к размерам ящера выговорил Билл. – Давайте пойдем и возьмем у Мантракса золото. У дракона. А еще, погодите-ка, хм… у целой крепости, полной стражи. Наверное же, в Кондорре никто раньше не смотрел на свою паскудную жизнь и не спрашивал себя: а что,