«Ладно, Руди, – подумал я, – лезь туда и оглядись».
Но я этого не сделал. Я ждал, пока он что-нибудь скажет.
Он неуверенно улыбнулся мягкой и нервной улыбкой. И сказал:
– Элли просила меня с вами увидеться. Спасибо, что пришли.
Я посмотрел на него – не в него.
Казалось, его тревожит, что он причиняет мне неудобство.
– Но я сомневаюсь, что вы можете что-либо для меня сделать – за оставшиеся три дня.
– Боишься, Спаннинг?
Его губы дрогнули.
– Да, боюсь, мистер Пэйрис. Так боюсь, что дальше и некуда, – его глаза повлажнели.
– Наверное, это помогает тебе понять, что чувствовали твои жертвы, как думаешь?
Он не ответил. И его глаза блестели от влаги.
Спустя секунду, он отодвинул стул и поднялся.
– Спасибо, что пришли, сэр. Мне жаль, что Элли заставила вас потратить время, – он повернулся и пошел к двери. Я впрыгнул в его пейзаж.
«О, боже», – подумал я.
Он был невиновен.
Он не совершил ничего. Совершенно ничего. Абсолютно, без сомнений, без тени сомнения. Элли была права. Я видел там каждый кусочек его пейзажа, каждую складку, каждый изгиб. Все шахты и крысиные лазы. Все овраги и речки. Все прошлое, назад, назад, назад, вплоть до рождения тридцать шесть лет назад в Льюистауне, штат Монтана, что недалеко от Грейт-Фоллс. Каждый день его жизни до минуты, когда его арестовали над выпотрошенной уборщицей, которую настоящий убийца бросил в мусорный контейнер.
Я видел каждую секунду пейзажа. Видел, как он вышел из «Винн-Дикси» в Хантсвилле, толкая тележку с пакетами продуктов на выходные. Видел, как он тащил ее вокруг парковки к мусорной зоне, заваленной смятыми картонными коробками и ящиками от фруктов. Слышал призыв о помощи из одного из контейнеров. И я видел, как Генри Лейк Спаннинг останавливается и оглядывается вокруг, пытаясь понять, не ослышался ли он. Потом я увидел, как он двинулся к машине, оставленной прямо там, на краю парковки, у самой стены, потому что это был вечер пятницы, и все делали покупки перед выходными, так что впереди мест не было. Снова раздался призыв о помощи, в этот раз слабее, жалостливый, как плач покалеченного котенка, и Генри Лейк Спаннинг застыл как вкопанный и огляделся по сторонам. И мы оба увидели, как над грязной зеленой сталью стенки контейнера поднимается окровавленная рука. И я увидел, как он бросил покупки, не думая об их стоимости или о том, что кто-то может стащить оставленные без присмотра вещи. Или о том, что у него осталось на счету только одиннадцать долларов, так что, если кто-то подхватит покупки, то ему нечего будет есть несколько дней… и я видел, как он кинулся к контейнеру и уставился на заполнявший его мусор… и при виде бедной старой женщины, при виде того, что от нее осталось, у меня подступила к горлу тошнота… и я был с ним,