– Марийка – моя невеста, – вполголоса, чтобы не донеслось до Беланы, сообщил Лих. Чуял же, что не след вести сюда чужака. Марийка сразила его наповал; не хватало, чтобы и он ей глянулся. Свадьба-то – дело еще не решенное. Лих с Марийкой между собой сговорились, однако с родителями про то ни слова не было сказано.
– Эрик, что ты так смотришь? – Марийка боком прижалась к Лиху.
– У моей невесты было такое же платье, – отозвался Эр-Ветер.
– Бедный ты мой, – с неожиданной жалостью проговорила Марийка и погладила его по руке. – Идите в беседку. Я сейчас.
Она убежала в дом, и туда же ушла Белана. На лавке вокруг плошки с зерном суетились куры, хлопали крыльями, толкались. Стеклянный конь смирно стоял у коновязи, тянулся мордой к земле, что-то вынюхивал, как собака.
– Идем, – подтолкнул Лих Эр-Ветра. Все же он был здесь если не хозяин, то почти свой, Марийкин будущий муж. А Эр – со всех сторон гость.
– Марийка похожа на мою Даринку, – сказал тот. – Я как увидел, решил: она… Даринка тоже была красивая. Очень.
«Была». Как же случилась у них эдакая беда, что никого не осталось?
Лих первым зашел в беседку.
– Садись, – указал он на скамью, подковой огибающую круглый стол.
Стол, скамья и вся беседка были сработаны из редкого дерева – розового, с золотинкой, и покрыты резьбой: по диковинным цветам и листьям ползали жучки и бабочки, летали стрекозы и птицы. Беседке со скамьей лет было много, а стол – совсем новый, весной сделанный взамен прежнего, и цветы с живностью вырезал на нем Лих. Колдун то ли его пригласил, то ли не возразил, когда Лих сам предложил пособить, – теперь уж не вспомнить. Но как-то так вышло, что Лих на колдуна поработал, а заодно Марийке глянулся, и сам на нее глаз положил. Она по весне еще девчонка была, а потом вдруг как повзрослела, расцвела – не узнать. Лих нарадоваться не мог, что никто вперед него не успел такую красу разглядеть.
На двор вышла Белана с куском хлеба для коня и лукошком, за ней выскочила Марийка с кувшином и кружками. Лукошко Беланы было полно снеди: черный хлеб с пряностями, сыр, рогалики со сладкой начинкой, плюшки с сахаром, сухарики с цукатами, куски пышного белого хлеба и стеклянный кувшинчик светлого, прозрачного меду.
Белана выложила снедь на стол:
– Угощайтесь. Марийка, предлагай. И себя не забудь.
Она указала дочери взглядом место подле снежного чужака, но Марийка уселась возле Лиха, подвинула ему кувшинчик с медом и белый хлеб.
– Лишек, ешь. Макай хлеб прямо в мед. А хочешь – сперва сыр бери. Эрик, не стесняйся.
Лих принялся за угощение, стараясь вести себя скромно. А Эр-Ветер остался к еде равнодушен, ни к чему не притронулся, лишь морс пригубил.
– Вкусно.
– Пей еще, – Марийка хотела подлить из кувшина, но Эр-Ветер прикрыл кружку ладонью:
– Нет. Благодарю.
– Что ты не ешь ни крошки, будто в доме врага? – с шутливой обидой спросила Белана. – Марийка плохо угощает? Или не по нраву что?
– Эр