Иль, быть может, самих устремляет их сердце бесстрашно».
Отвечает могучий ей Гектор, и шлемом блестит: {440}
«Всё меня то, супруга, не меньше тревожит, чем страшный
Стыд пред каждым троянцем, троянкой, что в платье бежит;
Если, робкий, останусь я здесь, удаляясь от смерти.
Сердце мне запретит; я без страха научен здесь жить,
Храбро между троянами первыми биться усердно, {445}
Я для славы отцу, и себе самому наперёд!
Твёрдо знаю я сам, убеждаясь и мыслью, и сердцем, —
Будет некогда день, – Илион освящённый падёт,
С ним погибнет Приам и Приама народ разорённый.
Но не только одно Трои горе мне сердце гнетёт; {450}
И Приама отца, мамы дряхлой, Гекубы пленённой,
Братьев, юношей многих, и храбрых погибшая рать,
Кто полягут во прах под руками врагов разъярённых,
Как закованный в латы ахеец придёт, тебя взять,
Слёзы льющую, скроет свободу, и в плен путь покажет! {455}
Чужеземке в Аргосе, невольница, будешь ты ткать,
Мессеида или Гиперея носить воды, жаждя,
В сердце с ропотом горьким, заставит нужда. Там, порой,
Слёзы льющую кто-то тебя и увидит, и скажет, —
Это Гектора жёнка, что в битвах храбрейший герой {460}
Всех троян, храбрых всадников, кем Илион ещё дышит!
Скажет, – сразу тебе причинит он сердечную боль, —
Вспомнишь мужа, который от рабства спасти тебя вышел!
Пусть погибну, и буду засыпан землёю лежать,
Чем я плен твой увижу, и жалобный вопль твой услышу!» {465}
Тут же, сына обнять, Гектор быстро к нему подбежал;
Но младенец назад, в грудь кормилицы пышной уткнулся
Сразу, с криком, отца страшась вида, что ярко сверкал;
Яркой сталью испуган, и гребнем великим, что гнулся,
Сверху шлема качаясь, сам чёрный, как грива коня; {470}
И любезный родитель, и нежная мать улыбнулись.
С головы шлем немедля тут Гектор божественный сняв,
Бросил наземь его, с пышной гривой, блестящий. Качая
Сына милого, на руки взяв, он целует. Подняв,
Говорит он, и Дия, и прочих богов умоляя: {475}
«Зевс, бессмертные боги! О, пусть будет вечным царём,
Мой возлюбленный сын, как и я, знаменит средь троянцев;
Так же силою твёрд, в Илионе пусть правит моём.
Пусть о нём говорят, видя с боя идущим устало:
«Он отца превосходит!» И пусть он, с кровавым копьём, {480}
Сокрушитель врагов входит; матери сердце сбежало!»
И, супруге возлюбленной на руки он распростёр
Сына милого; сразу к груди она тёплой прижала,
Улыбаясь сквозь слезы. Супруг умилился, и, скор,
Обнимал, и рукой щекотал, чтобы ей рассмеяться: {485}
«Ладно! Сердце своё не топи ты в неверную скорбь.
Человек, Судьбы против, в Аид не пошлет меня, ясно!
Но Судьбе, как считаю, приставить