Лишь Терсит меж безмолвными каркал один, празднослов;
Глупой мыслью вращал непристойные речи, укоры.
Он царей оскорблял, презирая бессмертных богов,
Позволял себе всё, что казалось смешным для аргивян; {215}
Безобразнее всех, к Илиону пришедших сынов, —
Косоглаз, хромоног, совершенно горбатый загривок,
На грудь плечи сходились, торчала одна голова
Остриём вверх, одним лишь усеяна пухом ленивым.
Он был враг Одиссея, Ахилла ругатель; в словах {220}
Их всегда порицал. Агамемнона, равного богу,
Поносил, криком свинским визжа, и ахейцы сперва
Разозлились ужасно, орали: «Достал всех убогий!»
Он же, силя свой крик, порицал Агамемнона так:
«Что, Атрид, ты здесь сетуешь, чем недоволен? Премного {225}
У тебя есть, – и множество пленниц, и злата, вот так!
И в шатры твои всё, что ни хочешь, ахейцы убрали!
Побеждая, даём тебе первому в рати, дурак!
Жаждешь злата еще, а, быть может, и новую кралю?
Дал ключи Илиона за сына троянец тебе, {230}
Взявши в узах иль я, иль ахеец другой, даром дали?
Хочешь новой жены, чтоб, как пёс наслаждаться в обед,
С нею в сень заключившись? О, нет, недостойное дело,
Став главою народа, ахеян швырнуть в бездну бед!
Все ахеянки мы, не ахейцы! Пора бросить дело, {235}
Разойтись по домам, а под Троей оставить его,
Насыщаться чужими наградами; пусть грабит смело!
Служим помощью в брани смертельной, – зачем, для чего?
Ахиллеса, его несравненно храбрейшего мужа,
Обесчестил, похитил награду, и много всего! {240}
Мало злобы в душе Ахиллеса, ведь он добродушен,
Иль, Атрид, ты нанес бы обиду последний уж раз!»
Оскорбляя, владыки терзал, Агамемнона душу
Так Терсит. Но, внезапно, к нему Одиссей гневный глаз
Устремил, и воскликнул державно так голосом грозным: {245}
«Замолчи, громогласный, и самый безумный средь нас!
Ты Терсит, погоди базилевсов порочить стервозно.
Между смертных презренного больше, чем ты, не найти
Нам, с сынами Атрея, придя к Илиону в повозках.
Базилевсов великих имён на губах не крути! {250}
Не дерзай порицать, ни речей говорить о возврате!
Нам не знать достоверно, что будет у нас впереди, —
Со щитом, на щите, возвратятся ахеян все рати?
Безрассудный, Атрида, вождя Агамемнона, ты
Здесь злословишь, – что много должны все ему отдавать мы? {255}
Как посмел ты обидой данайцев порочить простых!
Но, тебе говорю я, и слово исполнено будет, —
Как увижу тебя, безрассудного снова, прости!
Голова Одиссея пускай с плеч могучих убудет,
Пусть я с этого дня Телемаха отцом не зовусь, {260}
Если, взявши тебя, не сорву одеяния блуда, —
С плеч и плащ, и хитон, даже то, что назвать не берусь;
И,