– Она, она, – подтвердил капитан, – Любовь Петровна собственной персоной.
Сарафанов отодвинулся на стуле, встал из-за стола, набрал в грудь побольше воздуха и, стараясь держать спину прямо, двинулся к знаменитой актрисе.
– Товарищ Орлова! – гаркнул полковник. – Как красный командир!.. От имени всей нашей дивизии!.. Считаю своим долгом!..
– Гриша, вы – жопа, – народная любимица повернулась к своему спутнику, не удостоив Сарафанова взглядом. – Я же вам говорила, что обедать лучше в «Метрополе».
Она развернулась, и ее каблучки поцокали в сторону выхода. Немолодой уже Гриша грустно посмотрел на Сарафанова, будто желая сказать: «Ну что вы наделали?! Ну зачем же вы так?!» – и бросился догонять Орлову.
Обескураженный полковник вернулся за свой столик, долил остатки водки в фужер и залпом выпил.
Обед офицеры доедали, не поднимая глаз от стола.
После обеда они решили немного проветриться, посмотреть Москву. К подъезду подкатил ЗИС. Все трое сели в машину и покатили по улице Горького.
Чем сегодня еще можно было удивить Кольку? Он только что видел народных артистов, которых любила вся страна. Мог запросто подойти и пожать руку каждому. А тут – какая-то Москва…
Следующий день был продолжением сказки. В восемь утра в гостиницу явился Штольц и напомнил, что сегодня в двенадцать часов в Кремле им предстоит получить ордена из рук всесоюзного старосты. До Кремля было пять минут ходу неторопливым шагом, но Сарафанов и Осипов уже к десяти часам были побриты, причесаны, одеты во все новое, тщательно отутюженное. Боясь помять форму и нарушить стрелки на галифе, оба не решались сесть и мерили шагами гостиничный номер, пытаясь убить время. Наконец в одиннадцать Штольц сказал: «Пора», и они спустились вниз. В сторону Спасских ворот с Манежной площади, от ГУМа, из Александровского сада, от Васильевского спуска – отовсюду к Кремлю группами сходились празднично одетые люди. Через час в Большом Кремлевском дворце должен был начаться грандиозный спектакль в двух актах. Первый – награждение лучших людей Страны Советов, второй – концерт мастеров искусств в их честь. Освещать событие должны были более сотни журналистов. В сопровождении своих начальников и «прикомандированных» в Кремль стекались знатные шахтеры и оленеводы, передовые доярки и ткачихи, свинарки и пастухи. Стесняясь своей простоты, вышагивали продолжатели славного почина Алексея Стаханова и последовательницы Паши Ангелиной, заменившие за рычагами тракторов своих мужей и братьев, призванных прошлой осенью в бронетанковые войска.
В арке башни четверо сотрудников комендатуры Кремля в форме НКВД потребовали документы. Штольц предъявил временный пофамильный пропуск на трех человек: Сарафанова, Осипова и прикомандированного Штольца. Энкавэдэшники тщательно проверили его, ознакомились с личными документами всех троих и козырнули:
– Проходите, товарищи.
Весь имперский блеск, все державное величие дворца давили на