– А, Пеллетье? – спросила Селеста безучастно, чуть ли не простодушно.
– Он приходил к вам?
– Вряд ли, – сказал Виктор. – Марк терпеть его не может.
– А сегодня вечером? – настаивал Адамберг.
– Дверь скрипнула, и Марк разнервничался, – поморщившись, нетерпеливо сказала Селеста. – В конце концов, это всего лишь животное.
– Нет, – твердо сказал Виктор. – Марк – тонкая штучка. Он пришел за мной, потому что тебе грозила опасность.
Миниатюрная Селеста, усевшись на единственный табурет в своей халупе, вынула из кармана фартука трубку и принялась набивать ее. Короткую трубку с широкой головкой, вполне мужскую с виду.
– Селеста, – не отставал Виктор, – завтра похороны Анри. Сейчас не время врать. Самоубийца и жертва убийства поднимаются на небеса разными способами.
– Бог его знает, – сказала Селеста, зажигая трубку и выпуская плотные колечки дыма. – Почему ты вдруг заговорил об убийстве? Не стыдно тебе напраслину на людей возводить?
– Я заговорил, потому что об этом говорят полицейские. Не знаю, как Бог, но ты знаешь, зачем Пеллетье явился сюда ночью.
– У вас пахнет лошадью и мазью, – мягко повторил Адамберг, завороженный худенькой женщиной, сжимавшей в зубах трубку. – Но запах мази мне как раз нравится, – добавил он, вертя головой в темноте. Домик освещали всего две свечи.
– Ну, хорошо, – сдалась Селеста, – он подергал дверь.
– Он высадил ее, – возразил Виктор, протягивая ей обломки древесины. – Чем он выбил эту доску? Топором?
– Он выпил, что с него взять. Надо бы мне ель на дуб заменить, видишь, ель не выдерживает, я еще месье Анри говорила.
– Хватит, Селеста. Что он тебе сделал?
– Ничего.
– Ничего? Поэтому Марк добежал аж до ресторана?
– Он всего лишь животное, – повторила она.
– Кто? Пеллетье? – спросил Виктор уже на повышенных тонах.
– Не горячись, он просто встряхнул меня за плечи.
– Просто? Покажи.
– Не трогай меня, – резко сказала она.
Марк снова принял угрожающую позу, пощелкав на этот раз зубами.
– Анри Мафоре не покончил с собой, Селеста, – спокойно заметил Адамберг. – Что вам сказал Пеллетье?
И Селесте показалось, что комиссар теперь не спустит с нее своего затуманенного взгляда, как когда-то ее учитель, ждавший, пока она дорешает задачу. Тем временем Марк, как ни странно, успокоился – настолько, что, сделав два шага в сторону комиссара, подставил ему морду. Адамберг осторожно положил два пальца на утиный пушок вокруг его пятачка. Такое взаимопонимание, судя по всему, убедило Селесту.
– Он сказал, что после смерти месье Анри я косо на него смотрю. И что я должна это прекратить.
– А почему вы косо на него смотрите?
Селеста вынула из другого кармана тампер, примяла табак и глубоко затянулась.
– Он был пьян. И напридумывал себе всякого. А потом Марк набросился на него и загнал в лес. Я понятия не имела,