Я питался в летной столовой. Светлане же, чтобы купить себе продукты, нужно было взять деньги и пойти в магазин. А она думала: «Как же я могу их взять? Это же чужие деньги!» И начала медленно таять. Я увидел, что с женой что-то неладное. А тут еще жена командира звена, женщина уже опытная, меня спрашивает:
– Как она у тебя питается? Мы ее нигде не видим, ни в магазине, ни на общей кухне. А все же знают – летчик, жена приехала, но никто ее не видит. У нее есть кастрюля?
– Нет.
– А сковородка?
– Нет.
Как же так, подумал… Жена командира звена мне чайник дала. Я побежал – купил сковородку. Принес домой электроплитку, кастрюльку – ничего этого в хозяйстве до этого, разумеется, не было – и говорю: «Теперь я знаю, почему ты плачешь, ты же голодная!» Сбегал в магазин, принес банку маринованных огурцов, банку консервированных сосисок и из летной столовой – уже очищенную картошку. Сели есть, а у Светы опять слезы! Оказывается, она очень голодная была… Я уходил на полеты, а она стеснялась деньги брать. Я тогда ей в приказном порядке:
– Бери деньги, ходи в магазин, покупай, что хочешь. И я теперь буду питаться дома – никакой летной столовой!
С тех пор все стало нормально.
Но вместе мы пробыли, как я уже говорил, только неделю. Меня вызвали в Москву под предлогом освоения новой техники. Про космос пока ничего не говорили. Но обследовали так тщательно, что некоторых летчиков по итогам испытаний даже сняли с летной работы: нашли какие-то проблемы со здоровьем.
Я прошел комиссию за неделю, а потом вернулся, забрал Светлану. Точнее, после обследования я вернулся из Москвы в полк и поставил вопрос на обсуждение:
– Это новое дело. Давай подумаем – можем остаться здесь… Но там такие ребята толковые подобрались!
А Светлана мне категорично:
– Нечего думать, собираемся и едем!
Потом она объяснила это так: нельзя мешать человеку, сдерживать его в его стремлениях. Плюс, повторяю, о космосе тогда не было и речи. Говорили о дальних полетах, о сверхновой технике, но все было как-то неконкретно, таинственно, интересно…
На самом деле, с отрядом дело было так. Я в Германии летал и днем, и ночью, во всех условиях, и когда приехали отбирать кандидатов, посмотрели – летает хорошо, выполняет все задачи, вопросов по здоровью никаких нет. Ну, тогда меня пригласили на беседу, и сказали – хочешь быть летчиком-испытателем?