Ну, хорошо. И так получилось, что я все экзамены сдал на отлично, кроме основ марксизма-ленинизма. Поэтому я и не попал на красную стену, где написано «Золотые выпускники».
Из училища нас выпускали лейтенантами. Я им стал 30 октября 1957 года. Меня пригласил командир полка и объявил решение:
– Вот назначение в Вену. Сейчас поедешь в отпуск, после отпуска все документы будут сделаны…
Снова Кременчуг
Пока я был в отпуске, получаю уведомление – вам не в Вену, а в Кременчуг. Дело было так. В день приезда, максимум через три дня, надо было встать на учет в военкомате, а за день перед отездом надо было сняться с учета. Я прихожу сниматься с учета в Калининградском военкомате, а они мне сообщают изменение места службы: «Вам надлежит явиться в город Кременчуг Полтавской области».
Это город, в котором я учился в первом летном училище. Я пребывал в такой надежде, никогда за рубежом не был, в Вену мечтал попасть… И вдруг – Кременчуг. Что-то, думаю, не то. Приезжаю, мне дают пакет документов: ты командир, с тобой группа летчиков направляется в Кременчуг.
А в Вене до 1957 года находилась 10-я Гвардейская авиационно-истребительная дивизия. Она Сталинградской называлась. Наши части там после войны оставались, и их вывели только в 1957 году.
Я спросил:
– Как же так?
– Да вот, пожалуйста, директива…
А 10-я дивизия тогда уже готовилась к перебазированию – в секрете.
Так местом моей службы стала 10-я Гвардейская дивизия, она уже в Кременчуге на аэродроме Большая Кахновка стояла. В результате в этом городе еще два года летчиком-перехватчиком пробыл, в 113-м истребительном авиационном полку. Там и половину вторую нашел – Светлану Павловну, урожденную Доценко.
Кстати, наш аэродром в Австрии находился в десяти километрах от Вены рядом с Баденом. В Бадене жила и Светлана Павловна, училась в гарнизонном школе. Ее отец был военным, и после войны его оставили служить в Австрии. Вот как интересно все переплелось.
Командиром 113-го полка был Забырин Николай Владимирович. Герой Советского Союза. К маю 1945 года на его личном счету 315 боевых вылетов числилось. Командиром эскадрильи был майор Олейников, очень толковый человек.
В Кахновке мы начали летать по-настоящему во всех условиях по программе боевого применения.
После училища в боевом полку я был первым кто начал летать в сложных условиях. Тогда за каждую минуту полета платили. Это было много денег. И я получил 1000 рублей, а выпили потом на 5000, потому что с каждым надо было отметить. Но мне повезло, потому что мои товарищи вылетели в сложных условиях только через год, а меня взял сам командир полка. Те ждали, пока их по методике научат. А я вот. Получилось такое стечение обстоятельств,