Арина довольно придирчиво приглядывалась к Жанне – что это за мадам, завоевавшая сердце молодого человека, к которому она сразу же прониклась симпатией? Жанна, видимо, почувствовав это, держалась напряженно и больше молчала. За все время обеда они обменялись лишь несколькими репликами. Сергей, закончивший есть раньше них, сходил за кофе.
– Так, я чувствую, что мне надо начинать рассказывать анекдоты, – вздохнул он. – А то мы сидим здесь, как на похоронах.
– Жанна, не могли бы вы показать мне личные дела сотрудников комиссии? – Арина поняла, что если она не начнет сейчас же разговора на нужную тему, то так и уйдет ни с чем.
– А вы попросите начальника кадров, Кондратовича.
– Я же тебе говорил, что он отказался. – Сергей укоризненно посмотрел на Жанну.
– Но я уже не работаю в кадрах, я теперь в отделе у Чоудхури.
– Но ты же знаешь, что личные дела – там же, где и претензии. И у тебя есть ключ от хранилища, – не унимался Сергей.
Она метнула на него недовольный взгляд и ничего не ответила. Потом вынула из сумки телефон и отошла в сторону.
Арина вопросительно посмотрела на Сергея. Он недоуменно пожал плечами, потом достал сигарету и закурил.
«Что-то между ними произошло, – подумала Арина. – Жанна явно не в духе, а Сергей настроен довольно агрессивно».
В это время вернулась Жанна.
– Давайте пойдем к моей приятельнице, Александре Буренковой. Я сейчас с ней созвонилась.
– Зачем? – хором спросили Арина и Сергей.
– Понимаете, все личные дела хранятся в специальном помещении в подвале этого здания. Там же, где и претензии. Это основной архив комиссии. Предлагаю сделать так: мы отправимся туда, я возьму нужные вам документы, потом мы поднимемся в кабинет к Буренковой. Он на третьем этаже. Мы оставим там дела, а вечером вы придете и поработаете.
– А почему так сложно? Разве мы не можем принести их к вам в кабинет или ко мне?
– Жанна права, – вмешался в разговор Сергей. – На всех виллах комиссии установлены видеокамеры. Знаете, у нас там хранятся претензии на огромные суммы. Представляете, что будет, если какие-то бумаги пропадут или кто-то внесет в них изменения. Особенно, если это произойдет до того, как уже будет вынесено решение о сумме компенсации.
– Как это?
– Пришла претензия на три миллиона долларов, кто-то переправит на девять миллионов и шесть положит потом себе в карман. Я, конечно, утрирую, но даже если к трем миллионам просто добавить несколько сотен тысяч – это тоже неплохой навар.
– Я бы и от ста тысяч не отказалась, – улыбнулась Арина.
– К тому же вечером, после семи