Подрастает Арсений Евгеньевич, ученик пятого класса новосибирской гимназии. Пока он к театру неблагосклонен. После того как дед сводил его на один взрослый спектакль, он изрек: «Вы отняли мое время и ничего не дали взамен». С тех пор от посещения театра отлынивает. Вопрос династии в четвертом поколении остается открытым.
3. Лемешонок Первый
Театральный критик Марина Ильинична Рубина и артист Евгений Семенович Лемешонок, будучи относительно не молодыми родителями, в 1956 году прошлого века в далеком городе Ленинабаде, ныне Худжант, произвели на свет некое чудовище и нарекли его Володей. Оно не только генетически впитало оба родительских таланта, но переплавило их в нечто большее, аналогов чему в природе не наблюдается. Владимир Лемешонок стал пишущим актером – актером-интеллектуалом, склонным актерскую рефлексию преобразовывать в тексты; рекордсменом по количеству театральных премий «Парадиз» и единственным актером, кто стал лауреатом этой премии в номинации «театрально-критическая работа». Одно другому не мешает, в ином заключается конфликтность его личности.
Противоречия, клокотавшие в клетке с двумя тиграми, сформировали его натуру как вместилище совершенно не соединимых для среднего человека качеств. Внешне это вылилось в утонченные черты лица – и под суженной переносицей нашлепку тяжелого крючковатого носа из другого комплекта; стройную подтянутую фигуру, не поддающуюся возрасту, – и обрюзгший характер. А нутро с застывшей глыбой свинца и фамилия с уменьшительно-ласкательным суффиксом совершенно не впрягаются в одну телегу, как конь и трепетная лань. Да ведь и сам театр таков – одновременно и болото, и небо.
Вова Лемешонок с папой. 1956 год. Фото из семейного архива.
…Его отец Евгений Семенович Лемешонок рос в простой рабочей семье: мама Анна Андреевна – продавец в гастрономе, папа Семен Петрович – связист на железной дороге. Родители недоумевали, в кого пошел их сын, в котором, годикам к четырем, нежданно-негаданно обнаружилась одна, но пламенная страсть – выступать на публике. Женя обожал слушать радио, а еще больше пластинки, всё быстро запоминал, и этот объем знаний нужно было предъявить миру. Освоил табуретку и карабкался на нее каждый раз, когда приходили гости. Если в стишках забывались слова, то заменял своими, если кончались выученные тексты, то произносил пространные и не всегда понятные зрителям монологи. Мама глаз с него не сводила, восхищалась: «Арти-ист!». Отец посмеивался. Выбору сына они не препятствовали.
Евгений