Книга о прошлом. Ирина Ринц

на этих двоих довольно быстро преобразовалась в ярость, и Радзинский кинулся к телефону. Он в бешенстве накручивал телефонный диск – то один, то другой номер – но снова и снова слышал в трубке только ровные, бесстрастные гудки. Это привело его в совершеннейшее неистовство, и он со злостью шваркнул телефонный аппарат об стену – тот с тихим звоном брякнулся на пол. Красный пластиковый корпус обзавёлся очередной внушительной трещиной – ну, да, Радзинский порой был крайне несдержан и это был далеко не первый случай, когда он терял над собой контроль и начинал швыряться вещами.

      Осознав, что уровень освещения вдруг резко изменился, и теперь всё вокруг обволакивают блёклые сумерки, Радзинский чертыхнулся и пробежался по квартире, щёлкая выключателями – света нигде не было, значит, снова выбило пробки. Чувство вины заставило его присмиреть – опять психанул, и оставил весь подъезд без электричества. Вздыхая, Радзинский поднял с пола телефон, убедился, что тот работает, и набрал номер диспетчерской.

      – Здравствуйте, девушка, – елейным голоском проговорил он. Перед его мысленным взором медленно проявился облик полной, крикливой дамы с короткими, пережжёнными перекисью волосами. Её неспешно поглощало вязкое, медовое облако. – Срочно нужен электрик. Конечно, записывайте адрес…

***

      Пурпур рассвета медленно разливался за окном, когда Радзинский с хрустом потянулся и встал, наконец, из-за стола. Он не спал всю ночь. Попросту не ложился, чтобы к утру закончить работу. Зато теперь у него на руках был веский – на сотню машинописных страниц – повод посетить своего бывшего научного руководителя.

      Но сперва нужно вытряхнуть из пепельницы окурки. Сварить себе кофе покрепче. От привычных монотонных движений ещё больше хочется спать. Крутые бока медной турки жарко горят на солнце – это зрелище тоже почему-то усыпляет. Кофе поднимается шапкой – так медленно, медленно… Чёрт! Едва не убежал…

      Горечь обжигающего напитка бодрила, но не прогоняла сон окончательно. Радзинский подумал немного и добавил в кофе молотого чёрного перца – этот рецепт он позаимствовал у одного итальянца. Вкусно не было, зато сон как рукой сняло. Тем не менее, сесть за руль он не решился. Поехал на метро и задремал-таки под перестук колёс так сладко, что едва не пропустил нужную остановку…

      Мюнцер жил в старом доме дореволюционной постройки – жёлтом, с обшарпанной белой лепниной по фасаду. Кажется, здесь обитали ещё родители Исаака Израилевича. Во всяком случае, часть мебели в квартире была антикварной и выглядела так, словно вросла в обжитое пространство всеми своими оббитыми углами и резными завитушками.

      – Викентий, как Вы не вовремя! – Мюнцер встретил его на пороге, запихивая в вырез уже застёгнутого пальто полосатый мохеровый шарф и зажимая портфель под мышкой. Прихожая за его спиной была погружена во мрак. Только из приоткрытой двери в конце коридора просачивалась полоска света, позволяя