Жестокая параллель. Тайна горы Холатчахль. Приключенческий роман. Александр Самойленко

как следует. Зашла за куст-то – батюшки свет, мишка малину прямо пастью своей хватает и хватает, да в её сторону и не смотрит. Обоссалась она и, бросив лукошко, в бега ударилась. А медведь, что ему, как лакомился, так и продолжил. Бабы её потом отчехвостили, чуть космы не выдрали за то, что их не предупредила. В тот же день мужики туда с ружьями ходили, но косолапого, конечно, уже не застали. Только лукошко той жадины нашли пустое, да ещё медвежий помёт. Косолапый и иённую малину тоже слопал за милую душу, а в благодарность кучу ей оставил… Так что спите ужо спокойно, не бойтесь мишки, мы ему не нужны, это он зимой страшный, ежели случайно проснётся в берлоге и больше уснуть от голода не сможет. Вот тогда его остеречься надо, тогда встретит – не выпустит из лап, заломает и сожрёт с костями.

      Ребята ещё немного поговорили, снаружи возле палатки было всё время тихо, и они, совсем успокоившись, вскоре крепко уснули. Не спалось пока лишь Витьке. Он, пошарив в своём рюкзаке, достал со дна двуствольный обрез и, стараясь никого не разбудить, аккуратно вставил в стволы патроны, заряженные картечью, затем сунул обрез внутрь куртки, свернул её и свёрток положил себе под голову. Ещё немного пободрствовав, наконец тоже задремал, твёрдо решив перед этим, что обязательно с рассветом сходит туда, откуда был слышен треск, и сам всё разведает…

      Ранним утром проводник был первым на ногах. В темноте палатки было слышно сладкое сопение ребят. Хотя он сам ещё был пацаном, почти подростком, а уже по-отечески относился к ребятам, жаль ему было их, городских. Наверно, потому, что они его гости, ну и к тому же в душе Витька, конечно, считал себя опытнее. Да не только в лесу, но и во всех других житейских премудростях. Он мысленно пожелал им, чтобы хорошо выспались, а чтобы стало теплее спать, позаботился, подбросив на угли сразу большую кучу толстых, сухих коряг. Мгновенно вспыхнул и взметнулся вверх жаркий огонь. Убедившись, что пламя никоим образом не достанет палатку, и отметив, что тепло благодаря слабому ветерку идёт прямо на неё, решил, пока они все спят, всё-таки осуществить задумку – выяснить, что стало причиной ужасающего треска. С этой целью Витька на всякий случай вооружился, прихватив из палатки заряженный обрез и даже сняв его с предохранителя, взвёл оба курка. Оружие было грозное. Выстрел из обреза двустволки двенадцатого калибра, да ещё заряженного патронами с картечью, с бездымным порохом, мог с близкого расстояния запросто уложить взрослого матёрого медведя или, к примеру, лося. Однако, доверяя ему, Витька всё же пошёл неторопливо и очень сторожко, смотрел не только перед собой, а ещё справа и слева от себя. От его глаз не ускользнул бы сейчас и самый неприметный кустик.

      Впереди на раскидистой ели громко застрекотала сорока и, сорвавшись, стала перелетать с одного дерева на другое, словно указывая Витьке путь. Интуитивно он тронулся вслед за ней, предполагая, однако, что треск ночью как раз исходил именно с этой стороны. Уже вскоре, где-то через два десятка метров,