Преступник явно не считал жертву личностью, не принимал в расчет ее эмоции, боль и страдания. Словно убитая для него была всё равно что животное, которое обычно забивают без жалости – как неодушевленный, не чувствующий предмет – ради насущной потребности: поесть мяса или потешить в себе страсть охотника, но не более того. Никакого сострадания к жертве у того, кто убивал, не было и в помине.
Варухов впервые в жизни столкнулся с тем, от чего ему стало по-настоящему страшно. Перед ним приоткрылся иной, ужасающий лик небытия, то, что не имело право ни на существование в человеческой природе, ни на имя.
Единственное, что хотелось Варухову, – просто забыть, изгладить из памяти увиденное, противное его человеческой природе. Но вместе с этим он понимал, что просто так уйти не может. Ведь это и была его работа – внимательнейшим образом исследовать совершённое зло и найти виновника.
Стараясь как бы украдкой, невзначай глядеть на растерзанное тело жертвы, Варухов начал медленно обходить место преступления, присматриваясь к случайным предметам, там и сям разбросанным на полу, к обрывкам газет и полугнилой ветоши, сваленной неведомо кем в полутемных углах подвала.
Наконец его внимание привлек странный предмет, который торчал из кучи тряпок и щебня. Варухов никак не мог понять, что это: то ли штырь, то ли ребристый шланг, сужающийся к концу. Из любопытства захотев разглядеть его получше, Игорь Петрович присел на корточки, ухватился двумя пальцами за кончик штыря и потянул на себя. Тот легко подался вперед, и перед глазами Варухова предстал, к его искреннему удивлению, кусок рога какого-то животного с окровавленным клинком на конце. «Ритуальный», – отчего-то подумал Варухов, посмотрев на форму ножа.
– Эй, ребята, я тут кое-то интересное нашел, – громко позвал он к себе остальных.
– Что тут у тебя? – крикнул Варухову через весь подвал какой-то незнакомец, который вместе с Фроловой осматривал место преступления.
– Да ножик какой-то чудной. Весь в крови. И кажется, ритуальный. Я такие только по телевизору видел, в передаче «Вокруг света» с Сенкевичем. Там папуасов показывали или шаманов каких-то. Вон, гляньте: вместо ручки рог, а сам кривой и весь в каракулях.
– Ничего не трогай, мы к тебе уже идем! – властно приказал незнакомец, в голосе которого вдруг послышалось волнение. – Фотограф – за мной. А ты, Дмитрий Сергеевич, – обратился он к судмедэксперту, – пока продолжай осмотр один. Сейчас вернемся. Ольга Эдуардовна! Пойдемте взглянем на улику.
Фролова молча кивнула и послушно поспешила за незнакомцем.
– Так-так-так, что тут у нас? – присев на корточки рядом с Варуховым, спросил неизвестный.
– Да вот – нож. В крови. Скорее всего, орудие убийства.
– Я