Узкая дорога от избушки в сторону гор была одна. По ней и предстояло поутру продолжить движение княжескому обозу.
Радка стоял напротив девицы и все никак не мог решиться сказать ей некие важные слова.
Тогда она сама неожиданно поцеловала его в щеку, и это подвигло богатыря.
— Если я не погибну, — серьезно начал Радка, — то обязательно вернусь и принесу тебе из земли Белогорья аленький цветочек…
— Тогда я буду ждать тебя, — ответила девушка и улыбнулась.
Еще три дня обоз медленно поднимался в предгорье. Неприметно для глаз менялся облик леса. Ольховые и осиновые рощи давно потеснили дубравы. Еще высилась ель, но перелески уже заполонили собой травы вереса.
Княжич решил даже оставить за спиной и не заходить в небольшое селение в долине, когда им навстречу со стороны гор вышел юноша с узелком в руках.
— Подскажи, — обратился к нему Любомир, — выйдем ли мы этой тропой к перевалу?
— А вы случайно не к нашему пророку путь держите? — задал встречный вопрос юноша.
Даниил и Любомир переглянулись.
— Но даже если ваш путь лежит всего лишь к перевалу, — продолжил юноша, — то вы его все равно не минуете.
И радостный юноша пошел в сторону того селения, что встретилось им на пути.
У старика, которого они увидели, было широкое лицо с чуть раскосыми глазами. На голом теле куски шкур разных животных, скрепленные между собой крепкой нитью, а руках он держал палку с острым наконечником. И жил, как поняли наши путешественники, буквально в норе, отвоеванной, видимо, у какого-то зверя.
Да и сам был уже более похож на него, потому как видно было, что грязь на коже можно уже отколупывать кусками, а волосы у него были, как годами нечесаный комель, хотя чуть ниже они пересекли ручей, где можно было бы и помыться…
— Почто не моешься, старик? — спросил его Радка. — Смердит от тебя, как от зверя, на много верст.
— Я тебя сюда не звал, — неожиданно услышал дружинник в ответ.
— Тогда почто роняешь подобие Божие? — спросил уже Любомир.
— От беса телесной чистоты таким образом спасаюсь! — более пробурчал тот в ответ.
— Так беса этого, как и многих иных, галилеяне по слову своего Учителя, молитвой и постом велят отваживать, — вступил в начавшийся диалог княжич. — Тело, сотворенное Богом-Отцом, не должно быть поругаемо, если только человек на голову не болен, находясь в очевидной прелести…
— Так он этим беса и тешит, — неожиданно изрек Радка. — Поди, еще и ждет, как бы умереть от изнурения. И сразу в Рай попасть!
— Глупец! — вновь подал негромкий голос княжич. — Вера без дел мертва. И этим своим видом ты не укрепишь ослабевших в вере.
И вдруг старик упал на колени и, воздев к небу руки, заголосил:
— Камня на камне не останется, и огонь небесный пожрет сей мир. Се есть при дверях…
— Так он, княжич, —