— И эту хладную любовь новых пастырей люди хорошо чувствуют. Но вера все одно не иссякает, потому как она глубинная и сердечная. Равно как не иссякают священные ключи, что встретились нам по пути. Однако они существовали на земле еще до прихода в мир Учителя галилеян. Не случайно же в народе их называют Дедовскими слезами. Вот они-то и предназначены напоить тех овец, которые сохранят в своих сердцах веру пращуров. Именно они и пронесут память о сотворившем мир Спасителе и пришедшем на Землю Сыне Божием. Как исстари, так и по сей день. Но вот когда и ключи станут высыхать, то это будет обозначать уже начало конца всего и всему.
Княжич ничего на это не ответил, но положил слова брата в копилочку своей памяти.
Глава одиннадцатая
ЧЕРНЫЙ ВСАДНИК
Чем выше в горы поднимался княжеский обоз, тем труднее давался им путь. Северный холодный ветер рваными всполохами бил прямо в лица. Облака уже полностью застелили небо мохнатыми грозовыми облаками, горные, пусть и не слишком высокие вершины, стали быстро погружаться в непроглядную мглу. Лишь на западе, с высоты, была хорошо видна гряда яркого, словно воспаленного солнца, но и оно скоро опустилось за горизонт.
Впереди открылась небольшая площадка с углублением в скале, и Даниил дал приказ остановиться.
Радка быстро разжег огонь. Путники накормили коней, а затем уже вкусили и сами из того запаса, которым их щедро одарил «вечный дед», как его прозвал Радка.
— Природа — самая лучшая из лечебных кладезей, — услышал гридень слова Любомир. — Бабка рассказывала мне, как однажды лисица доверительно, одного за другим, принесла к ее ногам своих слепых детенышей. И она исцелила их. Конечно, не сама, а молитвами и травками…
— Не дай Бог, кто узнал бы об этом, то непременно доложил великому князю, что она ведьма, — произнес в ответ Даниил.
— Поэтому люди и боятся более всего на свете людской молвы. Сердца очерствели от постоянного недоверия. А в результате даже по отношению к природе мы являем лишь злость и жадность. А потом удивляемся, что природа отвечает нам засухой или наводнением, а то и повальным мором. Забыли, что по живому ходим. Живое и губим.
— С природой мне понятно, — подал голос Радка. — А вот как тогда жить-то? По принципу: не делай добра, не получишь зла?
— Скажешь тоже, — отозвался на его вопрос Любомир и обратился уже к Даниилу: — Вот скажи мне, княжич, кто дал право вашим церковникам делить людей на плохих и хороших, на праведников и грешников? А как же святая воля каждого человека, на которую даже Бог не посягает? Ладно бы еще делить, а то ведь науськивать фанатиков своей веры на то, чтобы убивать. Я слышал от воинов, вернувшихся из западных походов, о том, как там, чаще всего по доносу, людей просто сжигают на кострах или бросают в реки женщин, чтобы понять, а не ведьма ли она. При этом забирая себе их дома и земли, лишая оставшихся членов семьи крова, — продолжал Любомир. — Вот и скажи мне, княжич, а где же христианская любовь, всепрощение и заповеди Божии, начинающиеся со слов «не возжелай»?