С этой мыслью я и уснул, когда часы на стене напротив показывали начало второго ночи.
Следующим днём в город неожиданно пришло тепло. Последние годы такая резкая перемена погоды стала обычным явлением в наших местах. Столбик термометра за окном поднялся почти до нуля. Низкая облачность закрыла небо, а туман укутал окрестные дома столь плотной пеленой, что их контуры едва угадывались в светло-серой дымке. Я позавтракал, тепло оделся и вышел на улицу. В этот раз мой травматик лежал в кармане куртки в расчёте на любую неожиданность.
Дом с горгонейоном на фасаде возник передо мной, когда до него оставалось метров тридцать. Улица была пустынной, и я не стал огибать здание, чтобы попасть, как и в прошлый раз, через чёрный ход. Вместо этого я предусмотрительно захваченной монтировкой отогнул несколько гвоздей, которыми была зафиксирована парадная дверь, и вошёл внутрь.
В доме царила тишина, лишь под ботинками иногда похрустывали мелкие камешки да битое стекло. Я поднялся наверх, рассчитывая методично осмотреть помещения, начиная с чердака. Здесь на полу кое-где лежал снег, нападавший сквозь прохудившуюся крышу. Он был нетронут, сюда явно давно уже не ступала нога человека. Чердачное помещение располагалось по всей длине дома. Перечёркнутое стропильными балками, оно производило какое-то гнетущее впечатление.
С пистолетом в руке я обошёл все его закоулки, но ничего интересного не обнаружил. Остатки мебели, несколько связок старых учебников, комод без крышки с выдвинутыми пустыми ящиками. Всё это в пыли и паутине.
Моё внимание привлекла только каминная труба. Ещё в прошлый раз я заметил, что она пронизывает все три этажа здания, имея изначально на каждом выход в отдельный камин. Она имела в поперечнике прямоугольное сечение с размерами, примерно, два метра на полтора. Сами каминные проёмы на двух нижних этажах уже давно были заложены кирпичом, оштукатурены и сейчас представляли собой просто нелепые выступы в комнатах, не несущие никакой функциональной нагрузки.
На верхнем этаже камин, как ни странно, сохранился. Нетронутыми оказались даже стёкла в окнах этой комнаты, а покрытое тонким слоем пыли и грязи центральное окно в ней, имеющее непривычное сводчатое очертание, всё ещё украшал витраж из цветного стекла. Присмотревшись, на нём можно было даже разобрать подобие какой-то фигуры в рост человека со светлым венчиком вокруг головы. У дальней стены был виден стол, накрытый газетами, и три стула около него. «Пристанище бомжей», – подумалось мне.
Я заглянул внутрь камина, протянул руку. Здесь в направлении снизу вверх ощущалось слабое движение воздуха. На колосниках виднелся свежий пепел от сгоревшей бумаги. Видимо кто-то пытался развести здесь огонь, но по