Жены и дочери. Элизабет Гаскелл

моя дорогая, – снова обратилась она к Молли, – иметь рядом с собой леди, которая уже подготовила несколько юных особ из благородных семей, как раз в тот момент, когда вы взрослеете и, соответственно, более всего в ней нуждаетесь. Вот что я вам скажу, Клэр! – В голову миледи пришла внезапная мысль. – Вы с нею должны познакомиться поближе, потому что ничего не знаете друг о друге. И поскольку свадьба ваша состоится не ранее Рождества, то что может быть лучше, если она вернется вместе с вами в Эшкомб! Она все время будет при вас и сможет воспользоваться теми преимуществами, которое дает общество других молодых особ, что особенно важно для единственного ребенка! Нет, положительно, это гениальный план! Как славно, что я его придумала!

      Было бы затруднительно определить, которая из двух слушательниц леди Камнор оказалась сильнее раздосадована этой идеей, так некстати пришедшей миледи в голову. Мысль о том, что падчерица окажется на ее попечении раньше времени, ничуть не прельщала миссис Киркпатрик. Если Молли поселится у нее, то ей придется не только сказать «прощай» мелким хозяйственным мерам экономии, но и проститься с многочисленными маленькими радостями, совершенно невинными, но полагаемыми предосудительными и оттого тщательно скрываемыми, чему ее научила прошедшая жизнь: чудными романами из публичной библиотеки Эшкомба с загнутыми уголками, засаленные страницы которых она переворачивала ножницами, креслом для отдыха, в котором она предпочитала проводить свободное время, хотя сейчас, в присутствии леди Камнор, сидела строгая и напряженная; всякими вкусностями, восхитительными и крошечными, коими она баловала себя во время ужина в гордом одиночестве. Ото всех этих и множества других приятных излишеств придется отказаться, если Молли станет ее ученицей, причем ученицей-пансионеркой, живущей в доме директрисы школы, да хотя бы просто гостьей, как предлагала леди Камнор. Клэр была решительно настроена совершить две вещи: выйти замуж не позднее Михайлова дня и не допустить появления Молли у себя в Эшкомбе. Но она улыбнулась так сладко, словно прожект сей представлялся ей самым удачным на свете, и одновременно напрягла свои бедные мозги в поисках любых предлогов или резонов, которыми она сможет воспользоваться для отказа в будущем. Однако же Молли избавила ее от непосильного умственного перенапряжения. Остается только гадать, кто же из них троих был более всего удивлен словами, сорвавшимися с губ девушки. Она даже не собиралась открывать рот, но сердце ее переполняли чувства, и, не успев сообразить, что, собственно, делает, Молли выпалила:

      – Этот план вовсе не кажется мне замечательным. Я имею в виду, миледи, что он мне решительно не по душе. Он означает, что последние несколько месяцев мне придется провести вдали от папы. Я постараюсь полюбить вас, – продолжала она, и глаза ее наполнились слезами. Обернувшись к миссис Киркпатрик, она доверчивым и одновременно исполненным благородства жестом вложила свою ладошку в ее руки. – Я очень сильно постараюсь и сделаю все, чтобы вы были счастливы, но вы не должны забирать