В результате случилось то, что нельзя было назвать непредвиденным. Случилось именно то, что должно было случиться, только и всего.
Вовка к тому времени уже весьма отчетливо понимал, что поступает все глупее с каждым своим шагом, и даже подумывал о том, чтобы вернуться и получить по заслугам – но, стоило пескоходу после долгого подъема по склону, бугрящемуся россыпями валунов, перевалить за гребень, как у Вовки не осталось ни малейших сомнений в том, где именно он сегодня заночует.
Песок был на диво плотным – сейчас, в самом начале весны, грунтовые воды еще не везде растаяли, и барханчики из высушенного ветрами песка поверхностных слоев перекатывались по дну кратера, подобно настоящим морским волнам. Пескоход катил по ним, поднимая быстро оседавший в разреженном воздухе пыльный шлейф. Вовка, открыв водительскую половину блистера, свистел и улюлюкал под фильтр-маской, представляя себя лихим наездником американских прерий времен земной стародавности. Потом что-то схватило пескоход за колеса, и Вовка едва не вылетел из кабины, понабив о рычаги синяков даже через толстенные доху и штаны.
Пескоход завяз в зыбуне двумя колесными парами из трех. Корма по самый край экспедиционного багажника ушла в песок, пучеглазая жабья морда таращилась в темнеющее небо выпуклыми полусферами блистера. Мощная машина все не сдавалась, ворочалась, словно провалившийся в болото бронтозавр из седой древности далекой Земли. Огромные колеса крутились, взметывая в бледное закатное небо фонтаны сырого песка, и сам пескоход был уже похож на ожившую дюну – единственную дюну посреди гладкой песчаной чаши диаметром в шесть километров.
Когда-то, лет двадцать тому назад, в самом начале терраформирования, глыба льда массой в пару миллионов тонн, посланная ледорубами из пояса Койпера, ахнула посреди приполярной пустыни северного полушария Марса, выбросив в атмосферу чудовищный гейзер раскаленного водяного пара вперемешку с песком. Вместе с полутысячей других таких же глыб гора космического льда образовала ожерелье искусственных озер, протянувшихся вдоль полярного круга. С годами вода ушла в грунт, кратер оплыл и затянулся наносами песка, образовав пологую чашу-водорадо. Зимой подземное озеро превращалось в спрятанную под песчаными наносами ледяную линзу, а летом становилось зыбуном – именно таким, в который и засадил Вовка свой пескоход, презрев предупреждения синоптиков о раннем наступлении весны в этом году.
Год от года суровый климат Марса становился все мягче. Запыленная атмосфера уже не позволяла поверхности остывать ночами столь стремительно и сильно, как прежде. Даже зимы не были уже столь суровы, как прежде. Среднесуточный и среднегодовой диапазон температур уменьшились – что не отменяло, впрочем, угрозы смерти от переохлаждения для глупца, оставшегося в одиночестве посреди ночной пустыни.
В одиночестве – и без связи.
А связи, само собой,