В зазеркалье, где вы со мною
Дождь из звезд играет Луною;
И кружится в полночном танце
Белоснежная ночь-метель,
И огнем что греет и жалит;
И бросается снегом вам в ноги
Я бы стал, если это возможно,
И свою застилал бы постель.
Хрусталем звенит мое сердце
Ваших рук пленительным танцем,
Я не думал, что так прекрасно
Может быть зимой все вокруг…
Только снег, – он танцует, танцует
И ложится легко вам в ноги…
Ну а я бреду, одинокий
По дороге Луны печальной
Будто тело мое заключили
В бесконечный порочный круг…
«Время течет сквозь пальцы…»
Время течет сквозь пальцы.
Время, – просто песок.
Вот и Адам уходит
С Евою на восток.
Рай оставляем вместе!
Призрачна тень Луны…
Нашей первой невесте
Не нужно ни слез, ни страны.
Боль, и на сердце рана,
Только не быть тоски, —
Все мы пришли из тумана;
Все мы канем в пески.
Светлое Солнце встанет
Каплей огня средь небес;
Только печаль с нами станет,
Тенью райских чудес.
Но не Господь не оставит
Слабых детей своих, —
Мир превращая в игрушку
Ночью, и для двоих.
И перед самым рассветом
Еве скажет Адам,
Будь моим первым светом…
Тебе, – жизнь свою отдам!
«Вдыхая снег, как кокаин…»
Вдыхая снег, как кокаин
В глаза не заглянув ни разу…
Я верил вечность, – я один,
Не доверяя тайны сглазу.
И ночь со мной была тепла.
Я говорил ей, что не смею,
Люблю лишь остроту стекла,
А жить, увы… я не умею!
Ну а она, – теперь зима!
Поверь мне, милый глупый мальчик
И я с тобой, – с тобой одна…
Что значит этот белый пальчик?
Ну как сказать ей, – я разбит…
Я вас придумал красной розой,
Но здесь лишь холод и мороз,
Навязанный печальной прозой.
А кокаин, и то вино
Осталось темное в бокале.
Что сумасшедшему глоток вина?
И странный танец в белой зале…
«Что человек? Всего вопрос…»
Что человек? Всего вопрос
О Боге, о бессилии,…и любовь;
И не найти увы ответа,
Когда ты прах и память, что есть кровь.
Горелый воздух, тьма… и только точка, —
Нам говорили мы и есть смысл бытия!
Но почему моя печаль, как строчка,
А вы, – ну почему вы не моя?
Вопрос не задан и ответ не виден
Ну почему не реки, – и не вспять?!
Кому-то этот стиль почти обиден…
Как размышлять о горести, – опять?!
Да, только так. Не может