А может молчаливо умер,
Я в этот раз…
Я в этот раз!
И в сердце кроме злой зимы
Огня почти что не осталось.
Лишь тени светлого рассвета,
И сотни фраз.
Ах, это горько…
Это горько!
Разлука, – вечная разлука;
Уж сколько прожито мгновений…
Уж сколько ран нашел свой нож.
А сердце все еще болит, —
В нем жизнь, и смерти не осталось
Какая мука. Мука? Мука!
И тела дрожь… и тела дрожь.
Такой желанный рассвет.
Я заплакал бы, только нечем.
Мое сердце от счастья бьется,
Ваших глаз плененное светом,
Дрожь не может никак унять.
И на миг задержавшись краткий, —
Эта ночь… перед новым рассветом.
Кто придет за мной в темный холод,
Чтобы нежно меня обнять?
Может, мне ничего не нужно
От бессмысленной грешной жизни;
Может смерть, будет избавлением
От попыток вечно страдать?
Никому не отдам эту муку, —
Верить; знать, что все бесполезно;
И в ночном полумраке страсти
Вновь и вновь невозможность желать.
Для кого-то вы просто счастье!
Для меня, – мечта вас увидеть…
Прошептать ваше сладкое имя,
Ощутить его вкус и цвет.
Я во мраке бездонной ночи
Остаюсь, как узник надежды,
Понимая, – не видеть больше
Мне, такой желанный рассвет!
Пел безумный маг
Рассыпались стальные зеркала
От вашего единственного взгляда;
И в сердце, ярко вспыхнули огни
Безумия и сладостного яда.
И я уставшими губами к вам приник,
Как будто к роднику, или к святыне…
И онемел болтливый моя язык;
И оказался я в расплавленной пустыне.
И ветры в руки потекли мои,
Чтобы наполнить плоть гнилую, страстью!
Я падал, но восстал как древний бог
Исполненный безмолвной темной властью.
Осколки, кровь мою впитав, упали вниз.
Пески поили влагою раскинутые руки;
Моря небесные чудесных ваших глаз
Смирили душу… усмирили муки.
Горело, сердце! Пел безумный маг,
Познавший в зеркалах свою царицу.
Он с каждым мигом таял, как туман…
Но не хотел. Не мог, остановиться!
«Полупрозрачные шелка стекались пламенем на землю…»
Полупрозрачные шелка стекались пламенем на землю;
Стелился тонкий сладкий шлейф, как теплый призрачный туман…
Я перед зеркалом во тьме любые истины приемлю,
Когда вокруг холодный дым, – когда все сущее обман.
Небрежный голос, тихий шорох скользящего по полу платья
И губы жаркие открылись желая нежно говорить.
Исходит ясный яркий свет, и ангел Божий от распятия…
Любовь есть свет Его живой, – любовь и значит,