Чувствую, что хреновый из меня киллер! Злость уходит, как вода из решета. Руки дрожат, и пробивает на истерическое хи-хи. Что делать? Пнула туда, где у мужика должны быть яйца, вымазала зажмуренную морду кровью бедной твари и через калитку умчалась. Он, наверное, решил, что прилетала ведьма на помеле.
Это я только сейчас вспомнила, как в городе ученая соседка рассказывала, что в старину бабы мазали рукояти мётел соком травы-красавки. Летом ночью в лесу на круглой поляне голые седлали мётлы и елозили скользкой промежностью до полного улета. За это попы их гоняли, как нечистую силу. Ну, просто наркоконтроля тогда еще не было.
Сейчас нам бабкины рецепты ни к чему, всё продается в аптеке. Только не спрашивай потом, как идиотка: это сон или в натуре? Зарезала я той ночью собаку или просто так сидела в уголке, пугая темноту страшилками?
Мораль сей басни: нечего на других ворожить, если у самой пасьянс не сходится.
Волею советской власти Бездорожная помещается на самом краю Коровинского района. Кочерыжка говорит, «на чертовом хуйчике». И правда, если смотреть из открытого космоса глазами спутников-шпионов, то видно, что имеется у нашего района административно-территориальный конец, которым наш район залазит в соседнюю жопу мира, район Пудинский. А мы находимся на острие событий.
Соседи нас по-соседски ненавидят. Распускают сказочную брехню, что мы, дескать, не люди, а ходячие мертвяки, оставшиеся после ядерного взрыва на секретном полигоне. Мечтают сбросить нас в реку, стереть Бездорожную с карты мира и завладеть нашим добром.
На стратегически важном участке границы, по их стороне, тянется верст на сорок узкоколейка. Когда-то товарищ Сталин одолжил у товарища Мао тысячу китайцев, которые наладили через болото деревянную гать с железными рельсами. Десятки лет мотовозы таскали отсюда ценный лес, а ныне железка кинута на произвол судьбы и пудинского хулиганья.
Язык не повернется назвать их самыми тупыми злыднями на свете. Во-первых, я не со всеми знаком. Во-вторых, пудинцы изобрели передвижную кровать-саморез. Это страшная вещь. Кто ее в лесу видел, тот потом всю жизнь заикается. Устроена так. Берут панцирную кровать на колесиках, под сетку вешают бензопилу. Ставят это чудовище на рельсы, заводят мотор – и летит оно вперед со свистом, разгоняясь до тридцати километров в час. Торчащая пила, как хер моржовый, на ходу кромсает деревья, упавшие поперек дороги за годы перестройки и бардака. А бывает, что и человека. Слухи подобные ходят.
В курс дела меня вводил Ленин. У него дома на кухне есть генштабовская карта-трехверстовка. Сидя под картой, он хлебает самогон из граненого стакана в подстаканнике – ему когда-то врачи прописали от радиации сухое красное, но Ленин рассудил,