Но с легендой о среднем классе очень трудно расстаться тем, кто считает себя оппозицией и постоянно пытается доказать, что класс этот заинтересован в демократии и свободном рынке. Мол, он единственная опора демократии, потому что она ему выгодна. И он это понимает, а потому…
Фундаментальная ошибка. Демократия, в отличие от тоталитаризма, рационально не утверждается. Ее преимущества не могут быть логически доказаны, потому что их нет. Демократия либо становится частью личностной самоидентификации, а на этой основе – общественной и национальной идентичности, либо нет. И не мной это придумано.
Не мной открыто и другое. Именно по этой причине демократия несет в себе тоталитарный потенциал. Она рационально уязвима на обыденном уровне. И на более высоких уровнях тоже. Что же до среднего класса, то он был опорой Гитлера, Муссолини, Франко, Пиночета. Наблюдаемое сейчас в России говорит о сознательной политике, направленной на сокращение численности населения за счет социально неперспективных групп, снижение образовательного и культурного уровня, обнищание значительной части населения.
Путин делает все это в интересах своего среднего класса. Не придуманного невежественной, но прогрессивной интеллигенцией, а реального, сложившегося за последние пятнадцать лет вокруг трубы, силовых ведомств, в госкорпорациях, на госслужбе, в медиа. Это все путинский средний класс, тоталитарный.
Консумизм и педократия
Неототалитарная, предшествующая нынешней, модель связана с именем Владислава Суркова, занимавшего пост заместителя главы администрации президента, потом переходившего в правительство. Фигура, конечно, демонизированная, интересная, в частности, тем, что персонифицирует континуитет между девяностыми годами и путинским правлением. Неототалитарная модель предполагала общественную консолидацию на основе таких принципов, как суверенная демократия, прагматический патриотизм, карьеризм, консумизм.
Переломным моментом в становлении тоталитарного общества следует считать тот, с которого социальный успех не может более оцениваться исключительно по законам той сферы, где он был достигнут. Извне привносится внешний критерий: а как успех этот соотносится с властью? Служит ей? Одобряется ею? Или же наоборот?
Власть стала апеллировать к той системе ценностей, которая не без ее участия внедрялась в обществе: неважно, хороший ты или плохой, злой или добрый, главное – looser or winner. Это был подлог: looser or winner подразумевает свободную конкуренцию, соревнование по правилам. Но свободной конкуренции ни в политике, ни в экономике власть не допускала, а службу получали единицы.
В лузерах оказалось практически все население страны, которое от участия во власти последовательно отдаляли, лишали влияния на нее. Была воспроизведена структура лагерного