Во второй мировой войне, гитлеровцы даже на фронте, уделяли комфорту внимание. Не любили пальбы по ночам. Считали, что сытый и отдохнувший солдат дерется за десятерых.
У нас считали иначе: «Голодный, не выспавшийся – злее дерется».
4.
Автобус продирался сквозь ливень. Сырую Трафальгарскую площадь сменили улицы Стрэнд (Strand), Флит Стрит (Fleet Street) и другие промокшие городские подробности. Мне не раз еще придется ездить по ним и под ними в тоннелях лондонских снов. В автобусе я продолжал себя чувствовать дома.
На фоне серого неба то появлялась, то исчезала еще одна важная часть декорации – купол «Собора Святого Павла». Его ротонда и «шлем» казались давно где-то рядом, но собственно храм долго прятался между домами. Только подъехав вплотную, мы увидели, что исполин не имеет соборной площади и зажат между зданиями, как какая-нибудь приходская церквушка.
Нас высадили, и мы долго брели вдоль громадины, напоминавшей, военный корабль. В центре, из «корпуса» выпирала мощная «орудийная башня» бокового портика.
В западной части, над величественной колоннадой главного входа, возвышались, как мачты, две колокольные башни. Все это здесь громоздилось с давних времен. В восточной части Европы еще не явился на свет мудрец мудрецов Иммануил Кант, а этот «дредноут» уже тут стоял.
На собор отводилось всего пятнадцать минут. Семь мы уже потеряли, огибая здание. Внутри были встречены эхом и холодом.
Нас подвели к надгробию создателя храма – архитектора Кристофера Рена. На камне – латинская надпись: «Читатель, если ты ищешь его памятник, оглянись вокруг!»
Всё! Времени оставалось лишь на обратный путь.
Кто-то шустрый успел проскользнуть в боковую дверь, к лестнице, ведущей на купол. Я уже был на улице, когда покачнулся и чуть не упал, догадавшись, кто этот ловкач, проскочивший наверх.
Я покачнулся не от головокружения, а от неожиданности, когда хухр «запустил трансляцию», решив показать, что он видит в данный момент.
Собственно во сне, как и многие люди, пока еще я летаю и сам. Для этого я простираю руки вперед. Они делаются легкими, легкими и тянут меня за собой. Я поджимаю ноги и незаметно отрываюсь от почвы. Для полета требуется напряжение мышц. У меня не хватает сил, чтобы взмыть высоко. Но я счастлив и горд, что земля отпускает меня. А, проснувшись, весь день хожу окрыленный. Где-то в каждом хранится инстинкт полета – полустертая информация из бездны веков. Кто-то из дальних предков летал… Возможно, такие же легкие сны снятся ночами и африканским слонам.
Сейчас хухр находился в том месте, откуда, согласно справочникам: «В хорошую погоду открывается