Убитых кошаков, по подписанному восемь лет назад соглашению, псы не трогали. Теперь, после битвы, когда поднимались оранжевая, белая и голубая Луны, с запада на поле печально ползли вонючие самоходки, а с востока – конные повозки, собирать погибших. Впереди каждой группы верхами шли неприкосновенные собиратели трупов, с высоко поднятым траурным флагом Трех Лун.
Грустную роль ночные твердыни играли в жизни зверей. Жители континента считали, что на них поселяются души мертвых. На оранжевой – собачьи, на белой – кошачьи… А на маленькой голубой, наверное, все остальные… После каждой схватки псы печально выли по ночам на свою Луну, оплакивая погибших сородичей. Кошаки-солдаты тоже гнусаво пели, подняв к небу окровавленные морды… Хотя совы, говорят, давно рассмотрели две ближайших Луны в мощную подзорную трубу и вынесли вердикт, что они необитаемы…
Палиндор занимал довольно высокий пост, представляя род ротвейлеров, и знал, что его голос имеет солидный вес на Собрании. Поэтому необходимо было как-то донести этот свой голос. И теперь мысли мучительно толклись в огромной черно-рыжей башке, не приученной долго думать. Пес был отличным командиром, воином и рубакой, но сильными лапами и клыкастой пастью не особенно поможешь в таких делах…
Валтух оседлал своего коня и поехал прокатиться по полям, надеясь, что в голову свежим ветром вдует правильный ответ. Тяжелый боевой конь, с утра томившийся в конюшне, радостно выехал за ограду и припустил по запорошенной дороге, раздувая ноздри и изредка похрапывая. В воздухе еле слышно и приятно тянуло хмелем, запах которого нес ветер с пивного завода, принадлежавшего Палиндору, на южной окраине Чимулака. Верный черный Гонор шел неторопливой рысью, разминая ноги. Они проехали несколько верст, наслаждаясь мягким днем. Пес ласково похлопал жеребца по тугой шее – красавец! Боец! А сколько передавил