Ростом как собака
Если к речке не пойду
И воды не наберу —
Высохну, как глина
Стану некрасивым.
Этот детский стишок вертелся у нее в голове, пока она пыталась справиться с волнами накатывающего на нее ужаса. Самое худшее, что могло случиться, уже случилось и об этом она читала в учебнике, а чуть раньше то же самое объяснял инструктор, а много позже – капитан Славри, когда аттестовывал ее на пилота.
Диосцилляция реактора. Это было невозможно! Как это могло с ней случиться?! Просто невероятно!
Два реактора работают в связке. Они – неразделимое целое. У одного потенциал – 0,8, у другого – 0,2. В сумме 1. Это хорошо, это правильно. Тот, у которого потенциал больше, называется реактором А, у которого меньше – Б. И теперь, реактор Б начал диосциллировать – выказывать признаки рассогласования с реактором А. Никто, да, никто так до сих пор и не понял, почему это происходит, проводилась целая прорва исследований, а результат нулевой. НЕТ объективной причины для возникновения диосцилляции, а она возникает! Хотя, конечно, вероятность ее появления крайне мала – один к тридцати триллионам – и за всю историю нульс-хождения зафиксировано всего пять случаев, из которых два закончились летальным исходом. Если реактор откажет в нульсе – корабль со всем содержимым мгновенно превратится в кварк-глюонную плазму. Но если он, как сейчас, плавно начнет диосциллировать, то с вероятностью в 94 процента, можно выбраться в эйнштейново пространство и избавиться от него, а затем на антигравах убраться как можно дальше.
– Так, – прошептала Аттари. Она подхватила контейнер с Кисточкой, уселась в кресло пилота, пристыковала контейнер к платформе и перевела кресло в аварийный режим. Тут же наверх поползли сегменты кокона и наглухо ее запечатали. От Аттари больше ничего не зависело. Выполнялся тот самый седьмой протокол, от которого суеверно отплевывались, поднимаясь на борт, старые волки.
Она сощурилась, читая данные.
Система отыскала ближаюшую планету с кислородно-азотной атмосферой по каталогу Ньюдлера и направила корабль туда. Прибытие в течение двух минут. Это, конечно же, Белпарт, мимо которого она пролетает… пролетала недавно.
Время до полной диосцилляции 12 минут. Разумеется, если ей не «повезет» снова и в игру не вступят оставшиеся шесть процентов. Тогда диосцилляция накроет реактор скачком, как произошло с теми двумя кораблями и все – пиши пропало. Аттари снова подумала, зачем в программу седьмого протокола заложили поиск планеты земного типа? С какого рожна? Если дорога каждая секунда, то можно и в межзвездное пространство вывалиться, все равно тебя потом трекеры найдут по данным нульс-передатчика. Он орет сейчас на всю вселенную! Нет, какому-то умнику приспичило вставить это первым пунктом программы! Она как-то задала вопрос Славри, и он с грустью ответил, что пять случаев – не статистика, пока сотни кораблей не навернутся, кабинетные крысы даже не почешутся.
– Кабинетные крысы! – вслух произнесла Аттари.