– Это только слова. В конце концов, евреи такие же люди, как поляки, французы, русские и… И те же самые немцы.
– Нет, это были не просто слова, – возразил Казимир. – Ты с мамой не выходишь днём из квартиры и правильно делаешь. Здесь, в Варшаве, впрочем, как и по всей стране, евреи подвергаются насилию и дискриминации. Даже польское население, которое всегда уживалось с евреями, сейчас кардинально изменилось. Евреев выгоняют из очередей за продуктами, насильно выселяют из квартир. А немцы… Они хватают евреев на улицах, в домах, в магазинах и отправляют на принудительные работы. А совсем недавно толпа поляков с криками: «Покончить с евреями!» и «Да здравствует вольная Польша без жидов!» учинила самый настоящий погром еврейских кварталов.
– Ты пришёл предупредить нас с мамой об опасности? – насторожилась Барбара.
– Не вас с мамой, а лично тебя, – уточнил Казимир. – А о маме ты уж сама позаботишься.
– А кроме тебя, в городе есть люди, способные помочь попавшим в беду евреям? – поинтересовалась Барбара.
– Все еврейские общественные и политические деятели одними из первых покинули Варшаву, – ухмыльнулся Казимир. – В их числе и глава еврейской общины Мауриций Майзель. И никаких замов они за себя не оставили. Евреи люди хитрые, умные и предусмотрительные. Ещё в первые дни оккупации они безошибочно почуяли, что солдаты немецкой армии этой войны отнюдь не похожи на солдат немецкой армии Первой мировой войны!
– О чём ты? – не поняв, куда он клонит, спросила Барбара. – Ты мне собираешься что-то предложить?
– Пока нет, – вздохнул Казимир. – Я советую или даже приказываю носа не высовывать из квартиры. Едой я вас обеспечу, а как быть дальше – посмотрим. Если что, то вам придётся перебраться за границу.
– Куда? – ужаснулась Барбара, которая никогда не выезжала из Польши.
– Туда, где пока ещё нет войны, – в СССР, – ответил Казимир. – Там, конечно, жизнь не сахар, но, во всяком случае, вы там будете чувствовать себя лучше, чем здесь. В СССР к евреям относятся вполне терпимо!
Йоханан Лейбович с трудом втащил Хагая в дом, уложил на кровать и, сняв с культей пропитанные кровью бинты, тщательно смазал их. Всю ночь калека стонал, ворочался, выкрикивал бессвязные фразы, но в себя не приходил. К утру у него поднялась температура, и Йоханан отвёз его в ближайшую больницу.
– Я человека привёз, – молитвенно-просяще скрестил на груди руки старик. – Он инвалид, без обеих ног… Он умирает, спасите его!
Увидев Хагая, доктор едва не лишился дара речи.
– Да это же коллега Гордон?! – воскликнул он в замешательстве. – Эй, все сюда, помогите мне перенести его!
К осмотру доктор приступил в хирургическом кабинете, когда санитары уложили Хагая на кушетку.
– Срочно введи камфору, – сказал он подошедшей медсестре, щупая пульс. – И ещё… готовьте операционную.
Гордону