Однажды утром в больнице появились гестаповцы.
– Имя, фамилия, национальность? – по-польски спросил один из них, остановившись около кровати Гордона.
Хагай даже бровью не повёл.
– Имя, фамилия, национальность? – повысил голос гестаповец.
Ни один мускул не дрогнул на лице Хагая. Гестаповцы недоумённо переглянулись и заговорили друг с другом, обсуждая неожиданную ситуацию. Сопровождавший их доктор Манес не выдержал.
– Этот больной не в себе, – сказал он. – Во время бомбёжки погибла его семья, а сам он лишился обеих ног. Вот с тех пор он молчит как истукан и ни с кем не разговаривает.
– Его фамилия, имя, национальность? – посмотрел на его взволнованное лицо колючим цепким взглядом гестаповец.
– Это доктор Хагай Гордон, – сказал Манес, бледнея. – По национальности, гм-м-м… Он еврей.
Гестаповец с брезгливой миной, появившейся на лице, внёс в тетрадь запись и в графе «национальность» аккуратно вписал слово «жид».
– У него ещё не зажили раны, господин офицер, – почувствовав неладное, заговорил Манес, но гестаповцы развернулись и друг за другом вышли из палаты.
Через час к больнице подъехали два грузовика. С тетрадью в руках офицер ходил по палатам и выбирал пациентов, которых отметил ранее галочкой. Их тут же хватали солдаты и выводили во двор. Хагая Гордона вынесли на носилках и положили на землю.
Солдаты стали загонять арестованных евреев в грузовики. Когда дошла очередь до калеки, офицер достал из кобуры пистолет и взвёл курок. Но выстрела не последовало. Тонкие губы гестаповца растянулись в похожей на звериный оскал злобной улыбке. Подозвав двух солдат, он приказал свалить Гордона в глубокую вонючую лужу недалеко от входа, а сам расправил плечи и замер, с усмешкой наблюдая, как подчинённые исполняют его приказ.
– Что вы?! Что вы?! Нельзя же так поступать с людьми! – закричал доктор Манес и бросился к солдатам. – Он же человек, господин офицер! – кричал он, разведя в стороны руки. – Он не военный, он врач, калека безногий, пощадите его, господин офицер?!
Немец с недоумением посмотрел на него.
– Нет, он не человек, а жид! – сказал он с ухмылкой. – Он хуже собаки или свиньи! Но-о-о… Я даю ему шанс. Если он сможет самостоятельно выбраться из лужи, то пусть живёт.
– Нет-нет, я не позволю! – замотал головой доктор Манес. – Я не…
Офицер выстрелил. Доктор камнем упал на землю, а солдаты с носилками, переступив через его тело, подошли к луже и свалили в неё Гордона. В течение четверти часа немцы с хохотом и улюлюканьем наблюдали, как Хагай пытается выбраться. Оказавшись в вонючей жиже, он лихорадочно шарил вокруг себя руками, отчаянно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Он пытался крикнуть, но в рот проникла грязь и застряла в горле. Из окон корпуса за ним украдкой наблюдали больные и медперсонал больницы. Гордон отчаянно боролся за жизнь. Временами казалось, что он вот-вот утонет,