Когда она встает, холодная и далекая, Штейнбах чувствует, что все потеряно. Он уничтожен. Спрашивать нечего. У нее слишком выразительное лицо.
«Я стар для нее», – думает он. И сердце его сжимается. В первый раз он встречает пренебрежение женщины.
Это конец!
Он даже не просит ее вернуться завтра, когда она идет по аллее, чужая ему и равнодушная. Она жестока, как может быть жестока только молодость. И вся власть его миллионов бессильна покорить фантазию этой девочки, купить ее ласку.
Он сидит, сгорбившись, на скамье. Чувствуя на своих плечах мертвую тяжесть прожитой жизни.
Он прислушивается с какой-то фаталистической покорностью к ее легким замирающим шагам.
Пришла, как весна. И ушла, как юность.
Все кончено…
– Здравствуйте, Штейнбах! Что вы вздрогнули! Неужели вы так задумались, что не слыхали моих шагов? О чем же вы думали? Вы можете мне ответить? Или вы меня не ждали? Или вы меня забыли?
Как всегда целый каскад смеха и слов! И не знаешь, на что отвечать.
Он вскочил, забыв тоску вчерашнего вечера, эту бессонную ночь, свои горькие думы сейчас. Он стоит, сжимая ее руки. Всю ее обнимая жадным взглядом!
О, как она ему нужна, эта девочка! С ее смехом, юностью, жаждой жизни! Как свежий оазис в палящей пустыне. Как сон после утомительной дороги. Как вино, когда жаждешь забвения. Нынче серый день. Собирается дождь. Но она пришла и принесла с собой солнце.
– Я думал, вы не вернетесь…
Она с восторгом глядит на его брови.
– Вы думаете, я уж так богата впечатлениями, что не стану дорожить встречей с вами? Я так много мечтала о вас, что не скоро буду сыта. Вы можете не опасаться…
«У нее нет ни тени кокетства! Это страшно…»
– Я боюсь вам верить. Неужели вы обо мне… думали?
– И я, и Соня. Мы о вас говорили целый год. И я вас видела во сне. Почти каждую ночь!
Она рассказывает ему о встрече на станции.
– Вы помните? Я вас толкнула. Вы меня задели плащом и сказали: «Извините!..»
– Н-нет… Простите… Как это было? Постойте!..
Ее лицо вытягивается и бледнеет. Она видит опять ярко и отчетливо всю разницу их общественного положения. Эту глубокую пропасть, разделяющую их жизни. И через которую только фантазия ее перекинула воздушный мостик.
Она отнимает руку, которую он все время пожимал.
– Вы не помните? Я вижу. Ах, пожалуйста! Ваша деликатность ни при чем. Я чувствую, что вы не помните. Да и что тут странного? Что мы с Соней Для вас? Эта встреча… Мы жили ею целый год… А вы? Оставьте мою руку! Оставьте!
– Вы сердитесь?
– Ах, это слишком мало! «Сердитесь!» Я вас ненавижу! Я целый месяц тогда вас ненавидела…
Он вдруг смеется.
– Какая вы милая! – говорит он неожиданно и мягко. – Как я счастлив, что вы меня ненавидели!
Все разом мешается в ее душе. Над хаосом словно выглянуло