– Вам что угодно? – спрашивает продавщица, вдруг замечая девушек.
В эту минуту Штейнбах оглядывается. Его взор, бесстрастный и усталый, равнодушно скользит по юным девичьим лицам.
Но Маня вздрагивает всем телом.
– Я беру это, – говорит он, указывая на книгу. И уходит, расплатившись.
Второй звонок. Ничего не купив, девушки бегут из залы.
В дверях они почти толкают Штейнбаха. Плащ его задевает Маню по плечу.
– Извините! – говорит он. И опять его взгляд на мгновение останавливается на ее лице. Так мимолетно… Так поверхностно…
Но кровь кидается в лицо Мани. И она бежит с затуманенной головой. Вся трепещущая от странного, нового и сладкого до боли чувства.
– Ты видела? У него в глазах нет дна! – говорит Маня, задыхаясь, когда поезд трогается и ныряет в черную ночь. – Вот совсем как у этого мрака… Какой жуткий!
Соня блаженно улыбается. Они долго молчат. Когда уже дядюшка всхрапывает слегка и спит толстая дама соседка, девушки наверху еще говорят.
– Я хочу его видеть у нас, – шепчет Соня. – Пусть мама познакомится и позовет его!
– Не надо! Не стоит унижаться! Не зови его! Зачем? Что общего между им и вами? – вдруг страстно перебивает Маня.
– Что такое? Ничего не понимаю! – сердится Соня.
– Ах, Боже мой!.. Как у тебя мало чутья! Ты видела, как он взглянул на нас? Я так гляжу мух… Да, да! На мух… на букашек, которых топчу ногой, не замечая… Мы для него не люди, а те же мухи.
И, задыхаясь от ненависти, она падает на подушки лицом вниз. Она готова плакать.
Но Соня улыбается в полумраке.
Наконец-то! Вот она, прежняя Маня! Проснулася Стряхнула с души это страшное оцепенение. Смеется сердится…
«Спасибо тебе, милый, чудный Штейнбах!..»
Уже два часа. Они не спят. Стоя в коридора глядят в черную ночь. То тут, то там полыхает неба То тут, то там зловещий алый свет разрывает тьму южной ночи. Словно смутное, далекое обещание.
Вечерняя ли заря забылась на небе и медлит погаснуть? Зарево ли это луны?
– Пожары, – говорит Соня. – Это горят помещичьи усадьбы.
И в глубоких глазах Сони – сосредоточенная дума.
– Какая красота! – ахает Маня, бегая от окна к окну. – Ах, какая красота!..
Молодость и жизнь берут свое… Молодость и жизнь побеждают печаль.
Лицо Яна глядит на Маню как бы из густого тумана. И он уже не снится ей по ночам.
Забыт и всадник с гордым профилем, которого сама не зная, она так долго и пламенно любила все эти годы.
Читая романы, она в каждом герое видит теперь черты Штейнбаха. Его брови. Его глаза… Она грезит о нем. И эти грезы знойны. Это не те светлые, пронизанные солнцем мечты, что прилетали к ней когда-то. Ласковые и освежавшие, как ветерок в степи. Эти грезы отравляют. Она мучительно ждет ласки. Она мечтает о поцелуях и близости к кому-то, похожему на Штейнбаха.
Но не к нему. Нет! Она ненавидит его за равнодушие, за недоступность. Как часто,