– Но как? Я же не знаю как!
– Оружие у нас одно – осознание. Привязанности сильны, пока ты их не видишь. Разглядывай их со вниманием, не осуждая себя за то, что они у тебя есть, и они начнут чахнуть. Вытащи корни на солнечный свет – и что с ними будет? Засохнут и погибнут, – он сделал паузу и добавил: – Чего ты ждешь? Обувайся, и пошли.
Ну да, большой плюс того, что у тебя нет вещей, – не тратишь время на сборы.
– Э, давно хотел спросить… – начал я, когда храм остался позади и мы зашагали по тропе на запад, вдоль берега Меконга. – Почему вас называют «неправильным монахом»? И что такое «талапоин»?
Брат Пон, шедший впереди, оглянулся.
– И чем это знание поможет тебе? – спросил он с преувеличенной суровостью. – Дисциплинируй свой ум, не позволяй ему бродить точно бешеной собаке, и лишь тогда он станет оружием, подобным алмазной ваджре, способным… – тут монах рассмеялся. – Почему называют? Неужели не ясно?
И он встряхнул головой, которую венчала копна черных косичек.
– Много лет я был смиренным служителем Будды, одним из многих тысяч, – сказал брат Пон тихо и серьезно. – Но теперь я оставил все позади: Будду, смирение, молитвы. Так, разговоры в сторону…
Впереди обнаружился овраг, не очень глубокий, но с крутыми стенками и зарослями кустарника на дне.
Перекинутое через него бревно изображало мостик.
– Идем по одному, поскольку оно не очень крепкое, – предупредил меня брат Пон и легко, с кошачьей грацией перебежал на другую сторону. – Твоя очередь. Давай-давай!
Я ступил на бревно с опаской – если потеряешь равновесие, то улетишь вниз, в сплетение усаженных шипами ветвей, где мало того, что обдерешься, можешь еще и сломать себе что-нибудь!
Еще эти сандалии – неудобные, со скользкими подошвами.
Деревяшка подо мной треснула с громким «крак», я судорожно замахал руками. Попытался прыгнуть вперед, туда, где ждал брат Пон, но под ногами оказалась только пустота.
А в следующий момент я вошел в кустарник, точно прыгун с вышки – в воду.
Вот только вода не бывает такой колючей.
К счастью, я ничего не сломал и не вывихнул, только оцарапался, но, выбираясь из оврага, кипел от злости. Брат Пон наблюдал за мной с самым серьезным видом, но в черных глазах его нет-нет, да и посверкивали смешинки.
– Вот так лучше, – заявил он, помогая мне привести в порядок одеяние послушника. – Вот видишь, даже бревна под тобой ломаются, настолько ты тяжел…
– Да неправда это! – обидчиво заявил я: – Если и есть лишний вес, то немного, килограмм пять-шесть.
– Да ну? – монах посмотрел на меня с сияющей улыбкой, и я не выдержал, отвел взгляд. – Я оставил позади все, а ты по-прежнему тащишь с собой баулы со всякой всячиной: иллюзии, привычки, страх опозориться, желание выглядеть хорошо и достойно. Или ты думаешь, что все эти вещи не весят ничего? Тяжелее свинца!
– Мост придется восстановить тому, кто сломал, – продолжил