Узнав, что и это неверно, я просто закипел от ярости.
– Почему я должен считать эти дурацкие колокола?! – выпалил я, сжимая кулаки. – Какая от этого польза?
– Чтобы извлечь пользу, ты должен выполнить задание, – монах не обратил внимания на мою вспышку, голос его остался ровным, а лицо – бесстрастным, как у статуи Будды.
Я едва не зарычал…
Проклятые колокола словно издевались надо мной, их очертания сливались, казалось, что я не иду, а стою на месте, а мимо проплывают эти уродские медные штуковины. Я пробовал загибать пальцы, отсчитывая десятки, но в какой-то момент сбился, и пришлось начинать снова.
Еще две попытки, и если одна вновь закончилась сто пятью, то вторая дала совершенно невероятный результат в сто двадцать. С ним я даже не стал подходить к брату Пону, а двинулся по очередному, непонятно уже какому кругу, но почти тут же остановился, сам не зная почему.
Ярость и раздражение, только что заполнявшие меня, как говорится, по горлышко, отступили. Я осознал, что понемногу вечереет, из джунглей долетают обезьяньи вопли, а где-то очень далеко визжит бензопила.
Спокойно, не думая, зачем я этим занимаюсь, не зацикливаясь на том, чтобы сделать все правильно, я обошел храм.
Сто семь.
– Очень хорошо, – сказал брат Пон, услышав это число. – Ты понял, что случилось?
Я пожал плечами:
– Я перестал злиться.
– Не совсем. Просто твой ум признал свою неудачу и вынужден был отступить. Рациональный ум, дискурсивное мышление, как называют его на Западе, всегда занято операциями, похожими на математические, – взвешиванием и сравнением.
– Но эти расчеты помогают жить правильно! – возразил я.
– Да ну? – изумился монах. – Почему тогда умные люди так часто бывают идиотами? Обычно смысла в подобной калькуляции не больше, чем в подсчитывании колоколов или песчинок на пляже.
– Но вы же говорили, что осознание – единственное оружие, что у нас есть?
– Конечно, но ум – это не осознание, это лишь громогласное и грубое его подобие. Настоящему, истинному осознанию постоянная трескотня ума не дает себя проявить. Спрятанная в голове тираническая машина, которую тот, кто хочет изменить свою жизнь, должен научиться останавливать. Способов много, мы начнем с самого простого… Называется он – внимание дыхания.
Из дальнейшего рассказа стало ясно, что теперь мне придется считать собственные вдохи, начиная с единицы и доходя до десяти, а затем вновь начинать сначала. Причем заниматься этим предстоит постоянно, что бы я ни делал, во время работы, еды, на ходу и лежа.
– Но зачем? – спросил я, когда мы попробовали и стало ясно, что до десяти я могу сосчитать без проблем.
– Затем же, зачем ты бродил вокруг храма последние два часа.
Ого, а я и не заметил, что прошло столько времени!
– Твой ум будет, во-первых, сосредоточен на той задаче, которую ты выполняешь: подметаешь, пьешь чай или чешешь за ухом. Во-вторых, ему придется вести счет столь же бессмысленный,