Бигенд доел раньше нее и дочиста вытер тарелку последним треугольничком поджаренного хлеба.
– Трансляция образа бренда, – сказал он.
– Да? – Холлис подняла бровь.
– История. Покупают не столько продукт, сколько связанную с ним историю.
– Это что-то старое, – сказала Холлис. – Потому что я это уже слышала.
Она отпила глоток остывшего кофе.
– В некоторой степени идея стала самоисполняющимся пророчеством. Дизайнеров учат придумывать персонажей с историей – тех, для кого разрабатывается продукт, или их окружения. Стандартная процедура. Есть сходные процедуры в брендинге вообще, в создании новых продуктов, новых компаний, всего такого.
– И что, работает?
– Да. Но поскольку работает, стало фактом. Как только придумывается новый способ что-то делать, передний край сдвигается. Куда-то.
– Куда?
– Вот тут-то в этой истории появляетесь вы, – сказал Бигенд.
– Ничего подобного.
Он улыбнулся. У него, как всегда, было слишком много слишком белых зубов.
– У вас на зубах бекон, – соврала Холлис.
Прикрыв рот белой льняной салфеткой, Бигенд попытался отыскать несуществующий кусочек бекона. Потом опустил салфетку и оскалился.
Холлис сделала вид, будто вглядывается в его зубы.
– Мне показалось, там был бекон, – с сомнением произнесла она. – И меня не интересует ваше предложение.
– Вы – человек богемы, – сказал он, складывая салфетку.
– В каком смысле?
– Вы никогда не работали в штате. Вы фрилансер. И всегда были фрилансером. Не завели недвижимость.
– И не только от нежелания.
– Да, – сказал он. – Но когда вы пытаетесь заработать, ваше сердце к этому не лежит. Я сам – человек богемы.
– Губерт, вы, наверное, самый богатый из всех моих знакомых.
Говоря, Холлис сообразила, что это не совсем правда. Она встречала людей богаче Бигенда, но все они были куда скучнее. Он был, наверное, самым неординарным богачом, какого ей довелось знать.
– Это побочное следствие, – ответил он. – В частности, побочное следствие того, что мне глубоко безразличны деньги.
Как ни странно, Холлис ему верила – по крайней мере, в этом. Капиталы Бигенда были как-то связаны с готовностью рисковать. С той самой готовностью рисковать, которая делала его таким опасным знакомцем.
– Моя мать принадлежала к богеме, – продолжал он.
– Федра, – неожиданно для себя вспомнила Холлис.
– Я постарался сделать ее старость как можно более обеспеченной. У людей богемы так бывает не всегда.
– Вы хороший сын.
– Редж – образец успешного человека богемы, не так ли?
– Да, наверное.
– Он постоянно что-то делает. Постоянно. Всегда что-то новое. – Бигенд глянул на нее поверх тяжелого серебряного кофейника. – А