У нее бледное лицо. Темные волосы расчесаны на прямой пробор и туго стянуты назад.
– Вы описывали свое предыдущее положение как неволю. Это было после университета?
– Да.
– Считаете ли свое нынешнее положение таким же?
– Считаю ли я его неволей?
– Да.
– Не в том же смысле.
– Ваше лечение здесь сто́ит очень больших денег. Знаете ли вы, почему их готовы на вас тратить?
– Нет. А вы?
– Даже догадок нет. Знаете ли вы, что такое врачебная тайна в моей профессии?
– Вы не должны никому пересказывать наши разговоры?
– Да. А как вы думаете, я ее сохраню?
– Не знаю.
– Сохраню. Когда я согласилась приехать сюда и работать с вами, я сразу поставила такое условие. Я здесь ради вас, мистер Милгрим. Не ради них.
– Приятно слышать.
– Но поскольку я здесь ради вас, мистер Милгрим, я о вас тревожусь. Это так, будто вы заново родились на свет. Вам понятно?
– Нет.
– Вы были ущербны, когда вас сюда привезли. Сейчас вы менее ущербны, однако восстановление – комплексный органический процесс. Если вам повезет, он будет продолжаться до конца вашей жизни. «Восстановление», возможно, неудачный термин. Да, вы восстанавливаете некоторые аспекты своей личности, но куда важнее то, чего у вас раньше не было. Первичные аспекты развития. У вас в определенном смысле произошла задержка в развитии. Теперь вы получили возможность расти.
– Но это ведь хорошо?
– Хорошо? Да. Приятно? Не всегда.
В Хитроу его ждал высокий бритоголовый негр с табличкой, на которой красным маркером средней толщины было выведено: «мИЛгРИм».
– Милгрим, – сказал Милгрим.
– Анализ мочи, – ответил негр. – Сюда.
Ему с самого начала очень твердо объяснили, что сдавать анализы по случайному графику – условие непременное. Типа не хочешь – до свидания. Условие угнетало бы его меньше, если бы анализ брали в менее неловких ситуациях. Хотя, видимо, в неудобности и был главный смысл.
Негр повел Милгрима в заранее выбранный туалет, на ходу комкая и убирая в карман листок с красной фамилией.
– Сюда, – проговорил он, быстро идя вдоль ряда дверец.
Типичный британский туалет: не просто перегородки между унитазами, а каждый в отдельной кабинке с настоящей дверью. Первое культурное различие, которое Милгрим замечал после перелета. Наверное, англичанам американские туалеты кажутся уж слишком общественными. Негр указал Милгриму на пустую кабинку, обернулся и быстро шагнул следом. Потом запер дверь и протянул пластиковый гермопакет с баночкой. Милгрим аккуратно поставил красный тубус в угол.
Он понимал, что наблюдатель необходим. Иначе легко подменить баночку. Даже «пописать» из специального искусственного пениса. В нью-йоркской газете писали.
Милгрим