– Поднимитесь на носки и резко опуститесь на пятки. Почувствуйте силу земного притяжения! – доктор Вельбович спрыгнул с полки и легко забрался на спинку стула. – Носок-пятка! – вот и вся премудрость!
– У вас родилась девочка, – сообщила Филу телефонная трубка, – рост пятьдесят один, вес – три двести. Примите поздравления, папаша.
– Папаша, – ухмыльнулся доктор Вельбович и юркнул в дверную щель.
Стараясь ровнее дышать, Фил вышел в магазин, Рената ждет его на даче, она просила купить подгузники и сухое молоко. Еще издали увидев овощную палатку, он напрягся и ускорил шаги. Потом попытался бежать. «Ничего не случится, ничего!» – лихорадочно думал Фил. Но у него уже темнело в глазах. Паника овладела им. Фил начал ходить кругами, но подойти к палатке так и не смог. Он зажмурился и повернул обратно к дому, так и дошел до подъезда с закрытыми глазами.
Доктор Вельбович сидел на телевизоре и варил картошку в армейском котелке.
– Ничего, – сказал Вельбович, – в следующий раз все получится.
Из соседней комнаты раздался крик младенца.
– Что это?
– Ребенок, – объяснил доктор Вельбович, – девочка Машенька.
– Что она тут делает?
– Живет, – посолив воду, ответил Вельбович.
– А где Рената?
– Ушла.
– Куда?
– Правильнее было бы спросить – к кому. Но я этого не знаю.
– Надолго?
– Навсегда, – просто ответил доктор, – да возьмите себя в руки. Не вы первый, не вы последний. Сироты наиболее удачливы в жизни, чем дети из полных семей. По себе знаю. У нас хватка более цепкая. Вот смотрите, – Вельбович подпрыгнул и повис, вцепившись пальцами в штору, – видите? А вот вы так не сможете. Потому что у вас есть и папа, и мама. А у меня никого никогда не было. Я говорил вам, что моя мать была украинской еврейкой? Да, да, ее расстреляли. Ваши любимые пехотные командиры. А отец, знаете, кто мой отец? Немецкий офицер. Фашист. Его тоже хлопнули. Те же командиры. А моя мамочка… бедная мамочка… она была беременна. Мной.
– Какое мне до этого дело?
– Никакого, – согласился доктор, – просто вы первым начали втирать мне мозги про какие-то общепризнанные святыни. А я вам говорю, что пора научиться отличать реальность от мистификации.
– Да заткнись ты, надоел! – Фил схватил мухобойку и замахнулся, прицелившись в Вельбовича.
Доктор ухмыльнулся, надул мыльный пузырь, укрылся там и принялся летать по комнате.
Ребенок разрывался от рева, переходя то на собачий лай, то на овечье блеянье.
Фил почувствовал приступ удушья.
– Это страх, – сказал он сам себе, – ничего не случится.
– Носок-пятка! Земное притяжение! – учил из пузыря доктор Вельбович.
Фил ткнул в него пальцем.
Вельбович пукнул и рассыпался на тысячи осколков.
– Носок-пятка! – скомандовал сам себе Фил, чувствуя, что поднимается