– Это створки от устриц, которые мы с Михалом ели в Париже. Выбрасывать – показалось не оригинально. Я собрала в пакетик, привезла домой, и вот что получилось! – Магда ждала восхищения.
– Это очень оригинально, – похвалил Влад, думая, а не заняться ли ему коллекционированием целлофана от сосисок, чтобы когда-нибудь использовать его в благоустройстве своего жилья.
– Не представляете, как сложно было уговорить Михала купить дом на берегу Рейна!
– Ему не нравится Рейн?
– Не в этом дело! Он совершенно не признаёт осёдлости, постоянно куда-то переезжает. Так и мотаемся по городам, по странам. Это ужасно тяжело! А весь позапрошлый год мы прожили в Конго. Ну и куда это годится!
– В Конго? – поразился Влад. – Почему именно Конго?
– Какие-то дела… – развела руками Магда. – Но ведь в Швейцарии лучше, не правда ли?
– Никогда не жил в Конго, – ответил Влад.
Они вернулись в гостиную.
– А мне всю жизнь приходится жить в микроскопических квартирках, – признался Влад. – Или ещё хуже – в комнатах. Можете себе представить – только комната и никаких удобств.
– А кухня, ванная? – ужаснулась Магда.
– Общие.
– Общие с кем? – уточнила Магда.
– С посторонними людьми. В квартире живёт несколько семей, совершенно никак не связанных между собой. Это называется – коммуналка.
Стоит Владу попасть в гости к тому, от кого может хоть что-нибудь зависеть, как он принимается за рассказы о жизни в коммунальной квартире. Общие тазы, общий туалет, общая газовая плита и прочие бытовые «радости» подобного рода выбивают европейцев из колеи иногда до такой степени, что они соглашаются инвестировать какой-нибудь проект – из тех, что Влад им предлагает, или помогают иным способом. Особенно впечатлительны швейцарцы. Но они не так просты, как кажется. На их лицах почти всегда выражение слепого восторга, которое, правда, от его историй часто сменяется тихой печалью. Но дальше этого не идёт. Максимум, на что они способны – сочувственно покачать головой. Они – сама любезность: могут, расслабившись, запросто впустить к себе в душу, но они никогда не впустят никого к себе в карман.
К креслу едва слышно подошла большая собака и мягко положила голову Владу на колени. Он посмотрел вниз.
Собаки не было.
– Как странно… мне показалось, собака…
Вроблевски переглянулись.
– У нас был доберман, – сообщил Михал. – Это его кресло…
– И он любил класть голову на колени всем, кто сюда садился, – с грустной улыбкой добавила Магда.
– Он умер пару месяцев назад, – осторожно добавил Михал.
Неловкость повисла в воздухе, Владу захотелось побыстрее уйти, так и не попробовав пирог. Магда ещё в театре прожужжала ему все уши о яблочном пироге, который она готовит по старинному рецепту. Теперь пирог лежал на большом блюде и манил, казалось, что он кокетливо подмигивает