Элизабет и Долотов прошли на кухню, девушка села на автоматический стул, тут же принявший форму, наиболее удобную именно для ее фигуры, а хозяин дома, отключив автоматику микроволновки и холодильника, принялся доставать из последнего продукты.
– Автоматика, разумеется, облегчает нашу жизнь, – произнес мужчина, отвечая на немой вопрос девушки, – но я все-таки предпочитаю готовить самостоятельно, не полагаясь на вкусы бездушных машин.
– Да, я помню, – кивнула Элизабет.
Она уже не раз слышала именно этот ответ на свой вопрос, но сомневалась в его искренности. Конечно, блюда, приготовленные Долотовым, были очень вкусны и превосходили по этому качеству то, что могли предложить автоматы, но девушка никак не могла поверить, что можно добровольно согласиться тратить на процесс приготовления пищи время, которое можно провести с гораздо большей пользой.
– Ну, а как дела у твоей матери? – спросил Долотов, нарезая какие-то овощи кухонным ножом. – Что-то давно она ко мне не заглядывала. Работы много?
Не сказать, чтоб мать Элизабет и раньше часто навещала своего соседа. Скорее она делала это из чувства благодарности за то, что он присматривает за ее дочерью, ибо у нее самой не хватало времени следить за Элизабет.
Но в последнее время мать Элизабет действительно стала еще реже появляться у Долотова. Впрочем, она и дома стала бывать гораздо реже, и уже нередки были те случаи, когда она не появлялась дома неделями. В таких случаях Элизабет оставалась ночевать у соседа, так как мать опасалась, что дочь воспользуется ее отсутствием и устроит дома грандиозную вечеринку.
– Да, работы у нее много, – с нескрываемой обидой на мать произнесла Элизабет. – Настолько много, что она даже возможно пропустит мой матч!
– Не думаю, что это произойдет, – попытался утешить девушку мужчина. – Джоанна знает, сколь важен для тебя этот матч, и ни за что не пропустит его!
В ответ Элизабет лишь неуверенно дернула плечом, словно подчеркивая, что она знает свою мать лучше, чем Долотов.
Почувствовав изменившееся настроение своей юной собеседницы, ветеран Тритской войны замолчал и полностью погрузился в приготовление обеда.
На кухне воцарилась тишина, которую нарушало лишь мурлыканье Барсика, пришедшего в комнату, запрыгнувшего на колени к Элизабет и подставившего ей свое пузо для почесывания.
– Прошу садиться за стол! – произнес через полчаса Долотов, ставя на столешницу две тарелки, доверху наполненные ароматным супом.
Элизабет пододвинула стул, взяла в руку ложку и принялась за еду.
Долотов молча наблюдал за девушкой, а затем все-таки сказал:
– Твоя мать любит тебя, Лиззи! И пусть ей не удается уделять тебе столько внимания, сколько тебе требуется, это не значит, что ты ей безразлична!
– Я знаю! –