В который уже раз подивившись его странной нелюдимости или недоверию гостям, Элизабет зашагала по выложенной розовыми камнями дорожке к двухэтажному особняку, в котором и проживал ветеран.
Поднявшись по ступенькам на крыльцо, девушка подошла к двери и положила ладонь на теплую поверхность, имитировавшую, причем весьма искусно, дерево.
Через секунду Элизабет почувствовала легкий укол. Это означало, что охранная система взяла ее кровь для анализа ДНК.
– Добрый день, Элизабет! – произнес тот же голос, что встречал школьницу у забора, и дверь открылась.
Девушка вошла в дом, и дверь тут же захлопнулась. Элизабет скинула туфли и, озираясь по сторонам, двинулась в сторону гостиной.
Дом Анатолия Долотова представлял собой странную смесь современности и старины. С одной стороны, все было автоматизировано: пылесос сам убирал комнаты, микроволновка сама разогревала пищу, которую преподносил ей холодильник, тщательно отслеживавший свои запасы и отправлявший заявки в службу соцобеспечения, посудомойка сама мыла посуды, стиральная машина сама отбирала одежду для стирки, утюг сам гладил высохшую одежду.
С другой, весь дом был заставлен скульптурами (настоящими, не голограммами!) и увешан картинами (то же не голограммами!), по углам располагались шкафы, в которых хранились настоящие бумажные (не электронные!) книги.
Не считая того, что на покупку всех этих предметов требовалось немало денег (впрочем, ветеран тритской войны мог себе это позволить), хранение и содержание настоящих предметов искусства давно уже вышло из моды даже у миллиардеров.
Хотя стоило отметить, что выглядело все это весьма гармонично и изысканно, так что Элизабет даже иногда задумывалась, а не попросить ли маму, купить в дом какую-нибудь картину. Впрочем, это были только мысли, ведь на зарплату агента Космической Безопасности нельзя было приобрести и простой холст.
– Мистер Долотов, вы где? – заглядывая в гостиную, громко произнесла Элизабет.
Комната была пуста, если не считать рыжего кота по кличке Барсик, лениво подошедшего к девушке и принявшегося тереться о ее ногу.
– Привет, Барсик! А где твой хозяин? – наклонившись, чтобы почесать у кота за ухом, спросила Элизабет.
Барсик довольно замурлыкал и улегся на ковер, предлагая школьнице почесать его живот. Как ни удивительно, но Элизабет была единственной, кому кот позволял это делать. Даже своего хозяина он норовил поцарапать, если тот пытался почесать ему живот. Анатолий Долотов объяснял это тем, что Барсик чувствовал в Элизабет родственную душу из-за ее рыжих волос.
Почесав с минуту живот кота, девушка встала и принялась обыскивать дом.
На первом этаже хозяина не оказалось, и Элизабет поднялась по витой лестнице на второй. Раньше она никогда не поднималась сюда, хотя Долотов и не запрещал ей этого, и поэтому с любопытством