Слезы стекали на подушку по глубоким морщинам на лице старухи. Она вспоминала, как той же осенью, когда она измученная пришла вечером с поля, где пахала на быках, в избу постучался Федор Панов, нынешний почтальон, а тогда он, вернувшись в деревню с перебитыми ногами, был бригадиром, вошел, сел на краешек табуретки и, пряча глаза и путаясь в словах, заговорил о совместной жизни. Жалко было смотреть, как он, когда-то лихой гармонист, горько улыбаясь, рассматривая носки своих фронтовых сапог, поднимался потом с табуретки, как, ссутулившись, переступал порог, выходя из избы.
Снова осмелился заговорить с ней Федор только после победы, когда все коростелевские мужики, которым суждено было вернуться, вернулись. Предлагал и потом, перед своей свадьбой, говорил: пусть только намекнет, все отменит, отметет. Предлагал и когда овдовел… Было это недавно, лет пять назад. Ждала ли она Сережу? Или людей смешить не хотелось, как объяснила Федору Ефимовичу? Кто знает? «Дождалася! Дождалася!» – думала старуха, не замечая слез. Вскоре она забылась, уснула.
Разбудил ее шум в избе. Она испуганно повернулась к двери и увидела Сережку, семнадцатилетнего внука. Вслед за ним, пригнувшись под притолокой, входил улыбающийся Володя с сумками, за ним, в сенях, виднелась Зина, сноха.
– Не ждали тут нас, видать! – улыбался, шумно говорил Володя, поднимая сумки на скамейку. – Заболела?
– Я и вправду не ждала, думала, завтра… – засуетилась старуха. – Умаялась, вздремнула…
Сноха обняла ее, поцеловала и сказала:
– Мы собирались завтра, а потом решили…
– Как вы добрались-то? Дорога-то плохая… Автобус не ходит!
– Добрались! На попутке, – ответил Володя. – А ну, сынок, распаковывай баулы, доставай гостинцы! Будем бабушку угощать!
– Ой, вы с дороги, а у меня не приготовлено ничего… Счас я, счас!..
– Ничего, бабушка, у нас тут всего полно! – Сережа расстегнул «молнию» сумки, вытащил сверток и бухнул на стол. – А это что? – взял он со стола письмо.
Старуха в суете встречи забыла о письме, увидев его в руке внучка, вскрикнула:
– Ой, Володя, Сережа нашелся!
Володя взглянул на сына и сказал недоуменно:
– А он и не пропадал…
– Сережа – отец твой!
– Нашелся? – растерялся Володя. – Как? Живой? – Он схватил письмо, окинул его одним взглядом, крепко провел ладонью по лбу и начал читать вслух.
Старуха слушала, кивала, словно соглашалась с тем, о чем говорилось в письме, и вытирала концом платка мокрые щеки.
– А далеко это? – спросила старуха, когда сын кончил читать.
Володя подумал, тихо ответил:
– За день