Почтальон взял письмо, потрогал рукой деревянную ступеньку крыльца, не холодна ли? Доска была теплая, нагрелась на солнце. Он сел, покряхтывая.
– Ноги мощщуют, – пожаловался Федор Ефимович, распечатывая конверт. – Дожжок будет…
– Погодил бы малость… Землю бы дал обиходить… Поля не засеяны…
– Кончают… – ответил Федор Ефимович. – Может, сегодня добьют. Ишь, как стараются, – кивнул он в сторону речки, откуда по-прежнему доносился ровный гул моторов. – Последнее поле… Завтра председатель в район докладать собирается. Это раньше, помнишь, посевная долго шла, а теперь техника, три дня, и отсеялись. – Почтальон вытащил листок из конверта, расправил. – Здравствуйте, уважаемая Мария Игнатьевна! – прочитал он. – Ну вот, говорю – тебе!
Старуха кивнула, соглашаясь. Она стояла перед почтальоном с миской в руке, перебирала пальцами нежно шуршащие сухой кожурой луковицы.
– Пишут вам супруги Григорьевы, Миша и Вера! Мы надеемся, что вы живы и здоровы, хотя, думаем, что вам сейчас много лет…
– Кто же они такие? – пробормотала старуха.
– Сейчас узнаем, не торопи!.. – сказал Федор Ефимович и начал читать дальше: – Может быть, у вас сейчас и фамилия другая, но мы послали письмо и в ваш сельсовет, чтобы нам помогли разыскать вас… Мы недавно поженились, и наш колхоз дал нам квартиру в новом доме. Мы решили посадить под окнами березки…
Старуха слушала внимательно, не понимая, зачем Григорьевы рассказывают ей это, но с самого начала она почувствовала неясное беспокойство.
– …Выкапывали мы их в лесочке, где во время войны был сильный бой за нашу деревню, и случайно наткнулись на останки погибшего советского бойца. Мы нашли медальон, в котором была бумажка с его именем и адресом…
– Погоди, Федор, погоди!.. – прошептала старуха. – Ноги чой-та ослабли…
Она поставила миску на ступеньку, но осталась стоять, вытирая дрожащие руки о фартук.
– …Это был ваш муж, Лукашов Сергей Матвеевич…
– Федор, Федор! – вскрикнула старуха тонко и жалобно и стала оседать на землю.
Почтальон подхватил ее под мышки. Старуха повисла на нем и запричитала протяжно и тонко: «Сереженька, соловушка ты мой!..»
– Маруська, ты что? – похлопывал ее ладонью по плечу Федор Ефимович, усаживая на ступеньку. – Ты что? Сорок лет прошло… Ты что? Будя…
Старуха замолчала, а Федор Ефимович подумал, что Сергей плясать был мастак, а вот петь не пел, а она его соловушкой.
– Дальше там что, а? – тихо спросила старуха, вытирая лицо фартуком.
Она теперь сидела на месте Федора Ефимовича, а он стоял перед ней с листком в руке.
– …Мы в тот же день сообщили в военкомат. 9 Мая, в День Победы его будут хоронить в братской могиле возле памятника погибшим воинам за освобождение нашей деревни. В похоронах будет участвовать воинская часть, в которой воевал ваш муж, пионерская организация нашей школы.