В одну из таких поездок жена Рогова Полина попросила его забрать в венском антикварном магазине заказанные ею не то гравюры, не то акварели кого-то из старых мастеров. День в офисе был напряженный, вечер разлился горьковатым австрийским пивом и быстро перетек в торжество молодого вина. И про мастеров, и про магазин Виктор, конечно, забыл. Полина не разговаривала с ним несколько дней. Весь этот антиквариат она любила, покупала, берегла, заставляя комнаты одновременно немецкими фарфоровыми пастушками, русскими прялками и пышными ампирными креслами с бронзовыми вензелями. Мечтала и сама открыть антикварный магазин, над чем Рогов иронично подшучивал. Ценности чужих старых вещей он не понимал. Их запах напоминал ему собственного деда и тяжелую обязанность детства проводить каждую субботу в компании несвежей одежды, черно-белых фотографий и болезненного нытья.
Из жужжащего зала ожидания свернули в тихий, словно больничный коридор. Охранники сопровождали Рогова и при его среднем росте казались громадными надутыми куклами, какие бродят в парках аттракционов. Лейтенант шел впереди, маленькая женщина торопилась рядом и почти беззвучно, одними губами что-то ему говорила. Темные с живыми пружинными завитками волосы закрывали ее шею и щеки. Когда она поворачивалась к офицеру, Рогов едва мог увидеть правильный профиль ее носа и бледные скулы.
Когда Полина, пряча лицо в таких же плотных спасительных локонах, ему все рассказала, Рогов сразу позвонил Марику. Уже через неделю Виктор снял в пятом районе Вены квартиру. Перевез московские вещи, но картонные коробки, обклеенные этикетками транспортной компании, до сих пор стояли неразобранными. Рогов засиживался в непривычно скромном офисе, слушал новости на немецком, вяло листал документы, но больше смотрел в окно на проносящиеся по Рингу трамваи. По ночам спал он плохо. Марик убеждал, что после сорока новую жизнь начинать даже проще, тем более с его – роговским – опытом. А потом убегал забирать своих девчонок из школы. В Россию Виктор летал теперь редко – передать проекты новому директору, подписать документы о разводе да пару раз, чтобы повидаться с сыном. Мишка скучал, часто звонил ему. Жаловался на школу, просился в гости. Ни про мать, ни про отчима не говорил ни слова.
Через стеклянную дверь вошли в серую, пахнущую хлоркой и искусственным ароматизатором комнату. Несколько офисных стульев, стол, в центре – обычный багажный сканер. На ленте Рогов увидел свой чемодан.
– Это ваш багаж? – спросил полицейский
– Мой.
Рогов узнал бы своего зеленого «чумазеку» из тысячи других чемоданов. Это имя семейный любимец получил от еще маленького