– Октябрь уже, а он все бродит по лесу, – лежа в изнеможении у костра, пробормотал Неплюев. – И чего ему не спится?
– Вот сразу видать, Иван Иванович, что городской ты человек, – усмехнувшись, вымолвил урядник. С усердием ломая ветки. – У медведя ведь тоже все в жизни случается по предписанию. Еже ли, например он нагуляет жиру за лето для спячки, то завалится в берлогу во второй половине ноября. А ежели мало жиру нагуляет, из-за нехватки кормов к примеру, то может завалиться и в конце октября. Нынче ему, вон сколько пищи было! И брусники, и клюквы, и ореха опять же, да и снег еще не лег.
– Как голова, не болит? – спросил Орлов закуривая.
– Все в порядке, – криво усмехнувшись, буркнул инженер, – заживет до сводьбы. Сам виноват, не надо было рот разевать.
– Ну и, слава Богу, терпеть уже немного осталось. Думаю, к вечеру в форте будем чаи гонять.
– Эх, жалко этот проходимец Сулима, сбежал, – со вздохом пробормотал инженер. – Посмотрел бы с удовольствием на его рожу, в острог заключенную.
– Что уже про него говорить, коли ему сбежать удалось, – покачав головой, отозвался Орлов. – Ты лучше в форте думай, прежде чем сказать, что либо. Эта уже территория, где к твоим вольным высказываниям отнесутся серьезно, где за разговоры твои и в железо угодить можно запросто.
– Я помню, Константин Петрович, что институт жандармов, незримо присутствует даже здесь, на кромке империи. Можешь не сомневаться.
– И вообще, читал бы ты, братец, лучше Гоголя, чем своих утопистов-марксистов.
– Признаться меня не сильно трогают его религиозные изыскания, – поморщившись, отозвался тот.
– Но он же обращает свои взоры к религии, не в отрыве от культуры, а для того что бы найти решение конкретных проблем. Тебе так не кажется?
– Нет, его религиозные размышления меня решительно не волнуют! Хотя отдаю ему должное за то, что господин Гоголь, определил во многом характер русской литературы, ее так сказать мессианство. Вы же знаете, что мне ближе Писарев, журнал,, Русское слово,,.
– За то, что он на страницах сего журнала, выдвигают свою сумасшедшую идею, не призывая к революции достигнуть социального равенства, через техническое развитие?
– Зря смеешься, Константин Петрович, – отозвался инженер. – В кругах разночинной интеллигенции его ценят, за смелые высмеивания всех сторон нашей жизни, в империи.
– Смотри, Иван Иванович, с огнем играешь, я тебя предупредил, – с сожалением, проговорил Орлов.
Выспавшись