С распростертыми объятиями. Евгений Связов

уже начавшая удар ногой, замерла на большее время, поскольку на месте намеченной мишени оказалось остриё её секиры. И она потратила полсекунды на обдумывание следующего хода. Что она придумала, я не узнал, поскольку за эти полсекунды пришелец, крутясь Падающим Семечком, переместился впритык к великанше. Последние её полсекунды были растрачены на то, чтобы поставить ногу и выпустить алебарду. Пришелец, раскручиваясь, взвился в прыжке и в развороте наложившись левой подмышкой на её плечо, с размаху вогнал левый же локтевой шип ей в висок. На полсекунды они замерли – вздрогнувшая великанша и налипший на неё пришелец. Потом он выдернул шип, и, оттолкнувшись от трупа, спрыгнул на пол. Труп от толчка покачнулся и с лязгом доспехов сложился на пол.

      Пришелец пару раз встряхнул левой рукой, осмотрел четыре трупа и что-то злобно буркнул. Насколько я смог понять – выразил недовольство тем, что противники атаковали вместо того, чтобы поговорить. Затем он вздохнул, и осторожно пошёл ко входу в залу.

      Остатки моего внимания разделились на два потока. Один из них омывал воспоминания об увиденном, дабы вымыть из них вывод о боевой подготовке пришельца. Второй, неровный и непослушный, пытался предугадать, остался ли кто-нибудь в зале. И наибольшее взвихрение эмоций вызвала догадка, что у мародёров мог быть проводник – один из выживших в Подгорных войнах и доживший до наших дней, что доступно только сэльфу. Поток моих эмоций метался от сочувствия к попавшему в плен до страха от непредсказуемости последствий его общения с пришельцем.

      Пришелец подошёл к дверному проёму, присел и осторожно выглянул из-за края косяка. Постояв так полминуты, он впрыгнул в залу и скрылся за дверью. Через две минуты тягостного ожидания я уловил его смутную мысль о том, что в зале нет живых, кроме него, и влил освободившееся внимание в оценку боевых навыков пришельца.

      Первое, на что пало моё внимание – что боевая выучка пришельца не включала владения оружием, в том числе и штурмовыми гномьими усилителями конечностей. Об этом мне сказало воспоминание о шипе, застрявшем в виске великанши, и подтвердил удар ногой, сразивший первого мечника.

      Второе, что я понял из воспоминаний – он был обучен ведению боя против вооруженных противников, причем использующих в первую очередь метательное оружие. Об этом мне сказало воспоминание о том, как он увернулся от стрелы, и подтвердило воспоминание о том, как он входил в комнату – остерегаясь выстрела, а не удара.

      И затем, рассмотрев в деталях плетение кружева боя, я с прискорбием пришёл к выводу, что пришелец – Мастер боя, который с холодным разумом встал над движением и вплёл волю и навыки четырех противников в своё плетение. Понять это сразу же мне помешала некоторая неуклюжесть тела пришельца, которое, видимо, несколько лет не знало изнуряющих тренировок, и потому вплеталось в движение быстро, но не по привычке, а повинуясь испущенному пришельцем очень плотному и быстрому потоку силы, прямо в процессе боя ломающему накопленную телом леность и косность.

      Осознав,