Наступившая в результате сердечной недостаточности смерть свекрови облегчения не принесла. Напротив, сделалось только хуже. Ведь рядом не стало той, кого можно было упрекнуть.
Появление в городке падре Мануэля донья Кармелита восприняла как ниспосланное свыше прощение за совершённый в молодости грех, а в душе затеплилась надежда ещё и на исцеление прокурора от привычки, губившей его карьеру и подавлявшей его когда-то разностороннюю личность.
Привычка, к которой он вернулся после того, как произошла трагедия с детьми.
Что говорит этот священник? Какой домик, какие волны?!
Донья Кармелита бросилась к падре Мануэлю, схватила его за грудки и встряхнула с такой силой, что у него затрещали шейные позвонки. Содрогнувшись, падре открыл глаза и прямо перед собой увидел искажённое яростью и от этого показавшееся ему невероятно уродливым лицо прокурорши.
Продолжая трясти падре, донья Кармелита зашипела ему в лицо ужасные слова:
– Педофил! Развратник! Растлитель младенцев! Ты будешь, нет, ты уже горишь в геенне огненной! Ты… ты… я… Я пожалуюсь архиепископу! Нет, я напишу римскому папе про тебя, преступник!
Падре Мануэль вдруг понял, что сейчас убьёт эту тощую стерву. Он возьмёт её в-о-о-о-т т-а-а-а-к, за морщинистую жилистую шею. И сожмёт в-о-о-о-т т-а-а-а-к, крепко-крепко. И будет сжимать и сжимать, пока она не начнёт хвататься руками за воздух.
А потом у неё задёргаются ноги и она сдохнет.
Вот так.
Только обмочилась, мразь. Ну ничего. Это ерунда.
IV
В келье послышался скрип.
Падре Мануэль поднял голову от распростёртого перед ним неподвижного тела доньи Кармелиты и увидел державшегося за дверной косяк падре Алваро. На смуглом, испещрённом глубокими бороздами лице священника ничего не отражалось, он просто стоял и смотрел на задушенную донью Кармелиту так, как смотрят на брошенную в неположенном месте вещь.
А за ним падре Мануэль заметил маленького ангела.
Ангел стоял немного поодаль от падре Алваро, у выбеленной до синевы коридорной стены напротив, и не мог просматриваться за падре Алваро в дверной проём хотя бы