За счет содержимого ковер весит килограммов пять. Ваня просит меня не подглядывать, но я-то знаю, что он попытается засунуть картину в самый большой карман.
– Не получается! – раздается вскоре его жалоба.
– Помочь? – Я тактично не поворачиваюсь.
– Помоги!
Он уже успел бесцеремонно сложить холст пополам. Место сгиба тщательно разгладил толстым англо-русским словарем. Так что теперь, если картину развернуть, будет видна складка, как на простыне, высохшей на веревке. Помогаю впихнуть краденый шедевр в цветастое тканевое лоно.
– Сделал дело, гуляй смело! – Ваня удовлетворенно потирает ладошки.
Болезнь у всех проявляется по-разному. Ванин случай, если можно так выразиться, не самый тяжелый. Ваня не безнадежно туп, и можно даже сказать, что он симпатяга. Не будь у него одной лишней хромосомы, от поклонниц не было бы отбоя. Пухловатый зеленоглазый блондин с надменным, по неизвестной причине, лицом. Цветом волос в свою мать – у Лены была шикарная грива. Он смотрит по сторонам, будто король, даунский Зигфрид. Однако это выражение легко меняется на озорную улыбку человечка, сожравшего втихаря праздничный торт. В его облике немаловажную роль играет язык, который он так и не научился держать исключительно во рту.
Ваню нельзя оставить одного, его надо укладывать спать. Его нельзя отправить в магазин. Он не может даже кашу сварить. Если мы уходим из дома больше чем на час, на всякий случай надеваем подгузник. А еще он удивительно похож на Лену.
Не в том смысле, что у нее черты дауна, но кажется, будто он – ее копия, сделанная пьяным скульптором. Кстати, с ней мы с тех пор даже не созванивались. Я набрал однажды номер, но, прослушав пару гудков, положил трубку.
Мозг у Вани набит знаниями двух видов. Первые относятся к материнским теориям о Боге, ведьмах, молитвах, ясновидящих и карме. Вся эта катавасия из верований мирно уживается с отцовскими походами в музеи, чтением вслух стихов и романов. Оценивая окружающий мир, Ваня берет то одно, то другое познание и уверенно прикладывает к любой ситуации. А еще время от времени он получает советы от ангела.
Он боится террористов, чеченцев и женщин-шахидок. Общественная истерия по поводу враждебных брюнетов в черных балахонах получила в его мозгу своеобразное преломление. Темные силы вроде ведьм слились с шахидками, превратившись в нечто единое, смертельно опасное.
Ваня научился узнавать меня только к восьми годам, до этого боялся,